ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО НА СТРАНИЦЕ «ЗНАМЕНИТЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ АВТОРЫ КНИЖНЫХ ЭПИТАФИЙ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ».

На основе коллекции эпитафий комментарии А. Сабитова:

 

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ:

 

ЛЕОНИД ТАРЕНТСКИЙ (первые десятилетия III-го века н.э.) 

 

б/н. Привет с «Пролетарки»!

       Мы из «Парижа»

       Я был электрик,

       А мама ткачиха.

       Сейчас мы на небе.

       И смотрим с любовью

       На Землю, на Волгу

       И на свободу.

       ( 24.X.1948 – 2005.4.VI;

          4.X.1919 – 2004.4.IV)

 

P.S. Требуют пояснения выражения « привет с «Пролетарки» и « мы из «Парижа». Так вот «Пролетарка» - это крошечный спальный район Твери. На одной его стороне находится так называемый «Морозовский городок», на другой –   новостройки вперемешку с частным сектором. «Париж» - самая большая казарма, то есть общежитие « Морозовского городка», где вначале проживали семьи  рабочих тверской  мануфактуры. Широкую известность казармы  «Парижа» получили благодаря песням короля шансона Михаила Круга.

 

    Эта  эпитафия гипермнестического свойства, то есть гипермнестия означает то или иное  воспоминание о прошлом, которое в разных формах  проявляется в настоящем времени. К примеру, когда на картинке в телевизоре мы видим обозначение «Архив», «Хроника»  или, как нынче модно, «Досье», то понимаем, что сейчас нам показывают кадры из прошлого. Это и есть гипермнестия. Та же основа и в этой эпитафии. Смысл не в том, что здесь используются выражения, связанные с прошлым, а в том, что по структуре эта надпись копирует посвящения, характерные скорее для античной эпохи. Вспомни.

 

 

 

Примеры эпитафий Леонида Тарентского:

 

73. Эпитафия зарытому при дороге

 

Кто тут зарыт на пути? Чьи злосчастные голые кости
Возле дороги лежат в полуоткрытом гробу?
Оси проезжих телег и колеса, стуча то и дело,
В лоск истирая, долбят камень могильный и гроб.
Бедный! Тебе и бока уже протерли колеса повозок,
А над тобою никто, сжалясь, слезы не пролил.

 

70. Эпитафия роженице

 

- Кто ты, лежащая здесь под этим парасским надгробием?
- Дочь Каллитела Праксо. - Край твой родимый? - Самос.
- Кто тебя предал земле? - Феокрит, мне бывший супругом.
- Смерти причину открой. - Роды сгубили меня.
- Сколько ты лет прожила? - Двадцать два. - Неужели бездетной?
- Нет, Каллител у меня, мальчик остался трех лет.
- Счастливо пусть проживет и старость глубокую встретит.
- Пусть же судьба и тебе счастье дарует, о, гость.

 

71. Эпитафия юноше

 

Бедный Антикл! И несчастная я, что единственный сын мой
В самых цветущих годах мною был предан огню.
Ты восемнадцатилетним погиб, о дитя мое! Мне же
В горькой тоске суждено сирую старость влачить.

 

72. Эпитафия ткачихе

 

Часто и вечером поздним и утром ткачиха Платфида
Сон отгоняла от глаз, бодро с нуждою борясь.
С веретеном, своим другом, в руке иль за прялкою сидя,
Песни певала oнa, хоть и седа уж была.
Или за ткацким станком вплоть до самой зари суетилась,
Делу Афины служа, с помощью нежных Харит;
Иль на колене худом исхудалой рукою, бедняга,
Нитку сучила в уток. Восемь десятков годов
Прожила ткавшая так хорошо и искусно Платфида.
Прежде чем в путь отошла по ахеронтским волнам.

 

83. Приап

 

Здесь, за оградой, меня, неусыпного стража - Приапа,
Чтоб огород охранять, сам водрузил Диномен.
Вор, погляди, как я весь напряжен. Это ради каких-то,
Ты говоришь, овощей? - Правильно, лишь из-за них.

 

Ссылка: http://simposium.ru/ru/node/9236

 

 

 

Леонид из Тарента ( его творческая деятельность приходится на первые десятилетия 3-его века) – поэт дорийского Запада. Эпитафии Леонида в основном посвящены простым людям – рыбаку, пастуху, моряку, ткачихе или вовсе неизвестному бедняку, похороненному вблизи дороги:

 

     « Кто тут зарыт на пути? Чьи злосчастные голые кости

        Возле дороги лежат в полуоткрытом гробу?

        Оси проезжих телег и колеса, стуча то и дело,

        В лоск истирают, долбят камень могильный и гроб.

        Бедный! Тебе и бока уж протерли колеса повозок,

        А над тобою никто, сжалясь, слезы не прольет».  ( Пер. В. Ярхо).

 

 ЕЩЁ САМЫЕ ИЗВЕСТНЫЕ АВТОРЫ ЭПИТАФИЙ АНТИЧНОГО МИРА:

 

Симонид с о-ва Кеоса ( 556-468 гг. до н.э.) славился в Греции как мастер надгробных надписей – эпитафий, среди которых называли его стихотворную надпись на могиле спартанцев, павших при Фермопилах: « О, прохожий! скажи, как приедешь в Лакедомон, что все мы, верны законам его, здесь костями легли»; эпитафии в честь афинян, одержавших победу при Марафоне, Платеях и другие. Если даже не все приписываемое поэту – его подлинные создания, то показательно, что их авторство античность все же приписывала Симониду.

 

     Каллимах ( ок. 310- 235 гг.) греческий поэт александрийской эпохи, оставивший более 800 сочинений в стихах и прозе, послуживших источником многим романтическим сюжетам в европейской литературе. В его творчестве эпитафия часто становится совершенно фиктивной, псевдоэпитафией-эпиграммой, т.к. по большей части посвящена не усопшему, а выражает субъективные чувства оставшихся в живых:

 

     « Здесь Тимоноя лежит». Ей-богу, тебя не узнал бы,

     Если бы не прочитал имя отца: Тимофей.

     Город родной твой – Метимна. Увы, я теперь понимаю,

     Горем каким поражен, ставший вдовцом Эвтимен.

 

                                 ( Эпигр. 15. Пер. В. Ярхо);

 

     « Сына двенадцати лет схоронил здесь несчастный

        родитель,

        С ним и надежду свою бедный отец схоронил».

                                 ( Эпигр. 19. Пер. В. Ярхо).

    

 

     Мелеагр из Гадары ( ок. 140- ок. 70 гг. до н.э.) известен прежде всего как поэт, который составил первый в истории греческой литературы сборник эпиграмм, названный им «Венок». Эта антология легла в основу всех последующих подобных собраний, в том числе и известной ныне «Палатинской антологии».

 

См.: Ярхо В.Н., Полонская К.П. Античная лирика. – М.: Высш. шк., 1967.- С.57-59, 102-107.

 

 

А также в Древнем Риме надгробные надписи рабов и вольноотпущенников, из сохранившихся колумбариев, специально для них отведенных, называли не только имена, продолжительность жизни усопших, их профессию, но и тех, кто сделал надпись, поставил памятник, на чьи средства. Например:

 

    « 4328. Антигон, мастер по серебру, волноотпущенник Цезаря, прожил 22 года. Сделал ( надпись) Амиан, чеканщик Цезаря Германика;

       6250. Гиларе, волноотпущеннице Статилии, Амарант, маляр, и Филолог, дворецкий, поставили ( этот памятник) жене. Покойся мирно, Гилара; если покойники что-нибудь чувствуют, помни о нас; мы тебя никогда не забудем;

       8659. Богам манам. Г. Клавдий- Эпиктет, заведующий стекольщиками дома Палатинского, и жена его Клавдия Афрозия поставили ( этот памятник) сыну Клавдию Серванду. Жил 17 лет 3 мес.;

       9495. Муза, пряха, жила 30 лет. Кротон, мастер-прядильщик, ( сделал на свои средства);

       7406. Богам манам. Л. Волузию Парису, спальнику и надсмотрщику нашего Люция [ господина – А.С.] – Клавдия Гельпида с детьми Волузией Гамилой и Волузием Парисом супругу своему, заслуженному, с разрешения нашего Люция. / Сбоку надписи/ - Поставили на свои деньги;

       7360. Здесь погребена Статилия Аммия, о погребении которой позаботились коллегии соумирающих, муж ее инсулар Кердон, дворецкий Бафил, привратник Музей, инсулар Эрос, массажист Филокал».

    Упомянутые в этой надписи коллегии соумирающих, являлись культовыми объединениями, куда входили и рабы, и свободные люди. Назначением этих коллегий было обеспечить своим членам  подобающие похороны и обслужить интересы их общего культа. Предваряющее надгробную надпись словосочетание « богам манам» - dis mаnibus – посвящение духам предков неизменно встречается почти на всех римских надгробных памятниках, в том числе, в первые века христианства и на христианских.

См.: Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. – М.: Политиздат, 1990.- С. 98-100, 104, 109.

 

 

 

 

СУМАРОКОВ - ГАГАРИН

 

 

CLXXXIII. Прохожий, ты идёшь, но ляжешь,

 

                    Какъ и я. Присядь и отдохни на

 

                    камнь у меня, сорви былинку

 

                    и вспомни о судьбь, я дома, а ты в гостяхъ, подумай  

 

                    о себь.

 

               Здесь погребено тьло потомственной почётной  

               Гражданки Наталiи Ивановны Сенаторовой,

               родилась 14 августа 1851 года. Скончалась 24 iюня въ

               10 ч. утра 1915 года. [ Списано мной 16. 07.2003 года,

               г. Москва. Ваганьковское кладбище. – А.С.].

 

 

 

 

                  Разновариантно развёрнутые строки этой эпитафии  встречаем и в других местах:

 

 

CLXIII. Остановись, прохожий,

              Помяни мой прах.

              Я уже дома,

              А ты в гостях.

              Спи с миром, мама.

              ( 1942 – 2000)

 

 

LXIV. Не ходи прохожий,

            Не топчи мой прах,

            Я у себя дома,

            А ты еще в гостях.

            ( 1.V.1937 – 1994.17.XI).

 

 

К вопросу об авторстве изначальной надписи:            

 

     «В 1802 году в «Журнале приятного, любопытного и забавного чтения» было напечатано стихотворение под заглавием «Эпитафия самому себе», подписанное Павлом Сумароковым:
Прохожий! Ты идешь, но ляжешь так как я.
Постой и отдохни на камне у меня;
Взгляни, что сделалось со тварью горделивой,
Где делся человек? — И прах порос крапивой.
Сорви ж (sic) былиночку, воспомни о судьбе,
Я дома, ты в гостях. — Подумай о себе.

 

 

  Однако Дмитрий Николаевич Бантыш-Каменский в своем «Словаре достопамятных людей русской земли» называет автором той же самой надписи князя Гавриила Петровича Гагарина: «Князь Гагарин скончался в 1807 году. Любопытна и вместе трогательна эпитафия его, им самим сочиненная:
Прохожий! ты идешь, но ляжешь, так как я;
Постой и отдохни на камне у меня;
Взгляни, что сделалось со тварью горделивой,
Где делся человек? и прах порос крапивой?
Сорви-ж (sic) былиночку и вспомни обо мне!
Я дома, ты в гостях — подумай о себе! ».

 

К слову, аналогичную  надпись встречаем на могиле действительного статского советника и члена Коллегии Иностранных дел А.И. Пуколова в Петербурге.
Служил в Сенате и Синоде. «Близкий человек» к графу А.А. Аракчееву. При Аракчееве состоял членом Военной коллегии. По службе продвигался благодаря красоте своей жены.
Памятник хорошо известен в истории петербургского некрополя, в первую очередь, благодаря популярным стихам, авторство которых приписывается, либо князю Г.П. Гагарину, либо, П.И. Сумарокову. Скульптурное убранство пуколовского надгробия представляет собой своеобразный компендиум мемориальной символики эпохи классицизма: кольцо (символ Вечности), сова (символ Мудрости), окрыленные часы (символ быстротечности человеческой жизни), бабочки (бессмертная душа, покидающая мертвую плоть). Памятник перенесен в 1930-е гг. с Волковского православного кладбища.

 

Вот текст эпитафии, высеченный на стеле, принадлежащей Ивану Антоновичу Пуколову (как написано на надгробии, или Пукалову — как его чаще называют в исторических документах ) и его сыну, расположенной у входа на Лазаревское кладбище Александро-Невской лавры:
Прохожий, ты идешь, но
ляжешь так, как я!
Присядь и отдохни —
На камне у меня.
Сорви былиночку и
вспомни о судьбе —
Я дома!.. ты в гостях —
Подумай о себе!
Автор книги о русской стихотворной эпитафии XIX века Татьяна Сергеевна Царькова упоминает о встреченных ею вариациях этой эпитафии на кладбищах Новосибирска, Даугавпилса и Риги. Ту же самую надпись (с некоторыми разночтениями) можно увидеть на Волотовом поле — под Великим Новгородом и на Байковом кладбище Киева.

Ссылка: http://www.yaplakal.com/forum2/topic1275488.html;

 

 

    Павел Иванович Сумароков (1767 — 6 (18) сентября 1846) — русский чиновник и литератор из рода Сумароковых. Автор известного описания Новороссии, опубликованного в 1800 году. Племянник поэта А. П. Сумарокова, отец графа С. П. Сумарокова.

Ссылка: http://www.twirpx.com/file/856347/;

 

 

 Князь Гавриил Петрович Гагарин (9 [20] января 1745 — 19 [31] января 1808 (1807), село Богословское Дмитровского уезда Московской губернии) — русский писатель, сенатор и министр из рода Гагариных. Действительный тайный советник (1800), при Павле I — член Императорского совета, при Александре I — министр коммерции. Один из крупнейших деятелей масонского движения в России.

Ссылка: https://ru.wikipedia.org/

 

 

БЛОК 

 

CXCIV. Отзвучала гармония дня –

               Замирают последние песни

               Ты, душа, порожденье огня

               В наступающем мраке воскресни,

 

               Благородство и ум,

               Доброта и огромная сила.

               Мы помним тебя –

               За любовь твою к жизни.

                            От мамы и брата.

               (28.III.1958 – 1995.23.X)

 

 

Первые четыре строки этой эпитафии ничто иное, как  начальное четверостишие стихотворения «Отзвучала гармония дня» известного русского поэта - акмеиста Александра Блока. Вот, как оно звучит:

 

   Отзвучала гармония дня…

 

Отзвучала гармония дня –

Замирают последние песни…

Ты, душа, порожденье огня,

В наступающем мраке воскресни.

 

 

На границе печалей дневных,

На границе вечерних веселий,

Загорайся огнем новоселий

По краям облаков грозовых.

 

19 марта 1901

 

Ссылка: http://www.libshare.ru/e_mag/view_good/2825/read/201.

 

 

    «Александр Александрович Блок появился на свет в ноябре 1880 года в семье варшавского юриста с немецкими корнями Александра Львовича Блока. Мать Саши, Александра Андреевна, ушла от мужа сразу после рождения сына. Её всегда угнетало то, что муж относился к ней плохо. Через 9 лет ей удается вновь выйти замуж. Её вторым избранником оказался гвардейский офицер Ф.Ф. Кублицкий-Пиоттух. С того времени, как Александра и Франц Пиоттух приняли решение жить вместе, маленький Саша уже много читал и стал писать свои первые стихи. В обучение его отдали в местную гимназию. В семнадцатилетнем возрасте биография Блока пережила первый поворотный момент. Он влюбился. Влюбился так сильно, что эта влюбленность оставила огромный след в последующей жизни великого поэта. Через год, в 1898 году, он окончил гимназию и поступил учиться на юриста в Петербургский университет. Три года спустя, распрощавшись с профессией юриста, перевелся на историко-филологический факультет того же университета. Окончил учебу Александр Блок в 1906 году, когда ему было 26 лет. К тому времени он уже был женат на дочери знаменитого ученого Дмитрия Менделеева, Любови Менделеевой.

    Свою первую книгу стихотворений он посвящает своей жене. Этот сборник выпущен в 1905 году и называется «Стихи о прекрасной даме». Дальше из-под пера Блока выходит еще много произведений, разных прекрасных стихов. С момента обручения с Любовью Менделеевой биография Блока начинает приобретать налет трагичности. Они часто ссорились, игнорировали чувства друг друга, позволяли себе многочисленные увлечения вне брака. Однако мрачный оттенок этому периоду жизни великого писателя придают не только конфликты с любимой женщиной, но и начавшаяся Первая мировая война и последовавшие за ней революции. Отношение Блока к ним было двоякое и это мучило его. В периоды Февральской и Октябрьской революций Александр Блок не стал, как многие, покидать свою родину, а устроился на работу в комиссию, расследовавшую "злодеяния" царского режима. В это время он много пишет и печатается. В свет выходит его знаменитая поэма «Двенадцать». Через несколько лет, в 1921 году, жизнь Александра Блока трагически обрывается. Серьезная болезнь уложила 40-летнего поэта в могилу. В это время он был разорен финансово и морально. Люди говорили, что он сошел с ума. Эта версия его гибели была широко растиражирована во времена строительства социализма. Похоронили поэта на Смоленском кладбище, позднее прах был перенесен на Волковское кладбище [ Санкт-Петербурга – А.С.]». Ссылка: https://www.syl.ru/article/80054/biografiya-bloka#image117137.

 

 

ЗАБОЛОЦКИЙ

 

 

XXXVI. … Я не умру, мой друг,

                   Дыханием цветов – себя я в

                   этом мире обнаружу.

 

                   ( 1912. 1.IX – 1984. 19.X)

 

 

 

    Здесь эпитафией служат две строки, которыми открывается второе восьмистишие стихотворения Николая Заболоцкого «Завещание».

 

Привожу его полный текст:  

 

 

                        Завещание

 

 

     Когда на склоне лет иссякнет жизнь моя

     И, погасив свечу, опять отправлюсь я

     В необозримый мир туманных превращений,

     Когда мильоны новых поколений

     Наполнят этот мир сверканием чудес

     И довершат строение природы, -

     Пускай мой бедный прах покроют эти воды,

     Пусть приютит меня зеленый этот лес.

 

 

     Я не умру, мой друг. Дыханием цветов

     Себя я в этом мире обнаружу.

     Многовековый дуб мою живую душу

     Корнями обовьет, печален и суров.

     В его больших листах я дам приют уму,

     Я с помощью ветвей свои взлелею мысли,

     Чтоб над тобой они из тьмы лесов повисли

     И ты причастен был к сознанью моему.

 

 

     Над головой твоей, далекий правнук мой,

     Я в небо пролечу, как медленная птица,

     Я вспыхну над тобой, как бледная зарница,

     Как летний дождь прольюсь, сверкая над травой.

 

 

     Нет в мире ничего прекрасней бытия.

     Безмолвный мрак могил - томление пустое.

     Я жизнь мою прожил, я не видал покоя:

     Покоя в мире нет. Повсюду жизнь и я.

 

 

     Не я родился в мир, когда из колыбели

     Глаза мои впервые в мир глядели, -

     Я на земле моей впервые мыслить стал,

     Когда почуял жизнь безжизненный кристалл,

     Когда впервые капля дождевая

     Упала на него, в лучах изнемогая.

 

 

     О, я недаром в этом мире жил!

     И сладко мне стремиться из потемок,

     Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок,

     Доделал то, что я не довершил.

     1947

 

Ссылка: http://lib.ru/POEZIQ/ZABOLOCKIJ/stihi.txt.

 

 

«Завещание» написано Заболоцким за 10 лет до собственной смерти:

 

    «В 1944 году Николай Заболоцкий вернулся из лагеря, где провел 6 лет по обвинению в антисоветской пропаганде. Жизнь за колючей проволокой подорвала здоровье поэта, который предвидел, что срок его земного существовании близится к завершению. Несмотря на то, что очень скоро все обвинения с Заболоцкого были сняты, и его даже восстановили в Союзе писателей, это не принесло поэту ощущения душевного спокойствия и равновесия. Столкнувшись со смертью лицом к лицу, он не боится покинуть этот мир. Но при этом надеется, что оставит после себя след в истории, который станет своеобразным связующим звеном с потомками. Именно этому посвящено стихотворение поэта «Завещание», написанное в 1947 году – за 10 лет до смерти».

Ссылка: https://ostihe.ru/.

 

 

Николай Заболоцкий родился 7 мая 1903 года в восьми километрах от Казани на ферме Казанского губернского земства. Отец Заболоцкого был крестьянином, в молодости получившим возможность выучиться на агронома, а мама будущего поэта была учительницей, приехавшей с мужем в деревню из города. В третьем классе сельской школы Николай Заболоцкий начал издавать свой рукописный журнал и помещал там собственные стихи. С 1913 года по 1920 год он учился в реальном училище в селе Сернур, вблизи маленького провинциального города Уржума в Вятской губернии, увлекался историей, химией и рисованием. В 1920 году, окончив реальное училище в Уржуме, Заболоцкий уехал в Москву и поступил одновременно на филологический и медицинский факультеты Московского университета. Он выбрал медицинский, однако проучился всего семестр, и не выдержав студенческой нищеты, вернулся к родителям в Уржум. Во время своей учебы в Москве Заболоцкий регулярно посещал литературное кафе "Домино", где часто выступали Маяковский и Есенин. Из Уржума Заболоцкий переехал в Петроград, где начал обучение на отделении языка и литературы Пединститута имени Герцена, которое и окончил в 1925 году, имея за душой, по собственному признанию, "объемистую тетрадь плохих стихов". А в 1926 году он был призван на военную службу, которую проходил в Ленинграде. В полку он вошел в редколлегию стенгазеты, в 1927 году успешно сдал экзамены на звание командира взвода, и вскоре был уволен в запас.

    На выпускнице Петербургского педагогического института Екатерине Васильевне Клыковой Николай Заболоцкий женился в 1930 году. В этом браке у него родилось двое детей. С женой и детьми он жил в Ленинграде в "писательской надстройке" на канале Грибоедова.

   19 марта 1938 года Заболоцкий был арестован и осуждён по сфабрикованному делу за антисоветскую пропаганду. В качестве обвинительного материала в его деле фигурировали критические статьи и клеветническая обзорная "рецензия", тенденциозно искажавшая существо и идейную направленность его творчества. От смертной казни его спасло то, что, несмотря на тяжелейшие физические испытания на допросах, он не признал обвинения в создании контрреволюционной организации. Постановлением Особого Совещания НКВД он был приговорен к пяти годам заключения и ИТЛ. Свой срок заключения Заболоцкий отбывал с февраля 1939 года до мая 1943 года в системе Востлага НКВД в районе Комсомольска-на-Амуре, затем в системе Алтайлага в Кулундинских степях, а с марта 1944 года он с семьей проживал в Караганде, уже после освобождения из-под стражи. Стихотворение « В этой роще берёзовой» стало песней в кинофильме "Доживем до понедельника".

А вот эти строки, также ставшие песней, писал уже смертельно больной человек.

Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!

Николай Заболоцкий ушел из жизни 14 октября 1958 года и был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище».

Ссылка: http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=121.

 

 

 

 

ХАЙЯМ

 

XLVII. Тайну Вечности смертным постичь

             не дано,

             Вечен мир или создан – не всё ли равно,

             Если нам без возврата

             Уйти суждено…

                                         ( 11.XII.1942 – 8.VII.2000)

 

 

Здесь эпитафия - это одно из четверостиший, так называемых рубайят, всемирно известного персидского математика-астронома и философа XI-XII веков  Омара Хайяма.  В отличие от исходного текста в нашей надписи пропущена одна строка, к тому же  эпитафия пишется в утвердительном тоне, а в её источнике с вопросительным знаком на конце. У Хайяма это рубаи звучит так:

 

Тайну вечности смертным постичь не дано.
Что же нам остается? Любовь и вино.
Вечен мир или создан - не все ли равно,
Если нам без возврата уйти суждено?

 

Ссылка: http://haiam.ru/rubai2-100.html.

 

     Омар Хайям - автор ряда математических, философских и астрологических трактатов родился в мае 1048-го года в городе Нишапур  персидской провинции Хорасан в семье ремесленника, изготовлявшего палатки – Хайям в переводе означает «палаточный мастер». После учёбы в нишапурском медресе и в Самарканде заведовал обсерваторией великого государя – сельджука Мелик-шаха, которому принадлежала вся мусульманская Азия, от пограничий Китая и Индии до ворот Константинополя. Свои научные работы Хайям писал по-арабски. Однако мировую славу ему принесли персидские четверостишия, рубайят. В 1928-м году в Париже русский поэт И.И. Тхоржевский издал перевод почти двухсот рубайят Омара Хайяма. В 1959-м году английский поэт и переводчик Эдвард Фицджеральд также выпустил вольный перевод семидесяти пяти рубаи Хайяма. В результате этого Омар Хайям стал одним из самых известных поэтов мировой литературы. Умер Хайям на родине в Нишапуре в 1131-м году. Там же он и похоронен. Над его могилой установлен величественный надгробный монумент.

Источник: Омар Хайям и персидские поэты X-XVI веков / под ред. В.П. Бутромеева, В.В. Бутромеева, Н.В. Бутромеевой. – М.: БЕЛЫЙ ГОРОД, 2008, с. 396, 401.

 

 

 

 

АХМАТОВА

 

 

LVIII. И сердце вновь уже не отзовётся

            На голос твой, тоскуя и скорбя.

            Всё кончено … А жизнь опять

            несётся

            В пустую ночь, где больше нет тебя…

 

                                    ( 8.01.1950 – 10.06.2000)

 

 

Эта эпитафия, за исключением нескольких мест, практически полностью повторяет одноимённое стихотворение Анны Ахматовой. Если у Ахматовой первая строка звучит « И сердце ТО уже не отзовётся", то в нашей надписи « И  сердце ВНОВЬ уже не отзовётся»; у поэтессы « всё кончено… И песнь МОЯ несётся», у нас – « всё кончено… А ЖИЗНЬ ОПЯТЬ несётся». У Ахматовой - "ликуя и скорбя", в эпитафии - "тоскуя и скорбя". 

 Это стихотворение-посвящение. Вот его авторский вариант:          

 

XI. «И сердце то уже не отзовется...»

 

                                                      Н. П.

 

И сердце то уже не отзовется

На голос мой, ликуя и скорбя.

Все кончено... И песнь моя несется

В пустую ночь, где больше нет тебя.

                                                          1953

 

Стихотворение посвящено памяти Николая Николаевича Пунина, умершего в лагере под Воркутой в августе 1953 г.

Ссылка: http://book-online.com.ua/read.php?book=1575&page=87.

Интересно, почему ликовало и скорбело сердце героя при голосе  автора и что связывало великую русскую поэтессу с Николаем Пуниным? Вот история их отношений.

     Николай Николаевич Пунин - художественный критик и специалист по истории искусства. После революции комиссар при Русском музее и Государственном Эрмитаже. В 1918-1919-м годах заведовал Петроградским отделом ИЗО Наркомпроса. В 21-м  был арестован по «делу Гумилёва», от расстрела спасло заступничество Луначарского.  В 30-е годы вновь арестован, на этот раз спасли, очевидно, личные обращения к Сталину известных литераторов Пастернака и Ахматовой. Анна Андреевна числилась «гражданской женой» Пунина. Почему числилась? Потому что жила в одной квартире с Пуниным наряду с его официальной женой Анной Евгеньевной Арес. К ним в 1923-м поэтесса переехала после отъезда в Париж своей давней подруги, актрисы и художницы Ольги Глебовой – Судейкиной.  За  пятнадцать лет, скорее всего,  платонических отношений с Пуниным Ахматова смогла написать всего три десятка стихов – он её подавлял, ревновал, завидовал. В августе 1949-го года Пунин был вновь арестован и приговорен к десяти годам лагерей в Воркуте. « Обратно в Петербург Николай Николаевич уже не вернулся. Он скончался в лагере 21 августа 1953 года от внезапного сердечного приступа в возрасте 64 лет. Ахматова отозвалась на его смерть скорбными стихами:

 

И сердце то уже не отзовётся

На голос мой, ликуя и скорбя…

Всё кончено. И песнь моя несётся

В пустую ночь, где больше нет тебя».

Ссылка: https://chudesamag.ru/taynyi-i-prestupleniya/anna-ahmatova-i-nikolay-punin-zvuk-shagov-teh-kotoryih-netu.html.

 

 

      Анна Андреевна Ахматова, великая русская поэтесса, родилась 11 июня 1889 года. Местом рождения стал город Одесса, где ее отец, потомственный дворянин Горенко А. А., работал в должности инженера-механика. Ее мать, И. Э. Стоговая, находилась в родстве с первой русской поэтессой Анной Буниной. По материнской линии Ахматова имела предка ордынского хана Ахмата, от его имени она и образовала свой псевдоним… Ей было позволено принять литературную премию Этна -Таормина, а также звание доктора Оксфордского университета. 5 марта 1966 года, перенеся четыре инфаркта, Анна Ахматова скончалась. Похоронена русская поэтесса под Ленинградом, на Комаровском кладбище.

 Муж – Николай Гумилёв, поэт – акмеист. Сын –Лев Гумилёв, известный русский историк, этнолог, доктор географических и исторических наук. Он является автором учения об этносах и человечестве, как о биосоциальных категориях. Лев Николаевич изучал этногенез, его биоэнергетическую доминанту, которую он назвал пассионарностью.

Ссылка:  http://fb.ru/article/134726/kratkaya-biografiya-ahmatovoy-annyi-andreevnyi.

 

 

 

   

 

 

 

ЧУЕВ

 

 

 

LXI. … И над чертой падения

 

              Зажёг последнюю звезду.

 

              ( 1926.18.I – 1996.17.III)

 

 

Эпитафия редкая, даже эксклюзивная. Представляет собой две строки, изъятые из стихотворения советского писателя и публициста Феликса Чуева «Монолог форварда». Это произведение полностью:

 

 

     Монолог форварда

 

 

         А. Проханову

 

 

Мы проиграли первый тайм,

побитые до крови.

И нет нежданности и тайн -

ведь мы играем с проффи.

 

 

Они готовились - ещё б!..

Умелая работа.

Тяжёлый матч. Разгромный счёт.

Игра в одни ворота.

 

 

Нельзя себя не укорять

за это положенье,

но только бы не потерять

к победе уваженье.

 

 

И всё ж надежда: отдохну -

и жёстче, и смелее

и за себя, и за страну,

неужто, не сумею?

 

 

И хоть не вяжется с игрой -

с такой - моя открытость,

я выхожу на тайм второй,

как добрый русский витязь.

И, перепрыгнув через боль,

я честно доиграю

свою рискованную роль,

когда дойду до края,

 

 

до белизны, где упаду

и над чертой паденья

зажгу последнюю звезду

победного знаменья.

 

 

     Чуев Феликс Иванович (4 апреля 1941г., Свободный, Амурская область - 2 апреля 1999, Москва; похоронен на Троекуровском кладбище) - советский поэт, писатель, публицист.  Родился в семье военного лётчика, рано потерял родителей. В 1964 году закончил Московский энергетический институт.

    Печататься начал в 1956 году. Поэтические сборники: «Соколиная песня крыла» (1970), «Отечество» (1972), «Пятый лепесток» (1977), «Гроздь муската голубая» (1982), «Избранное» (1984), «Награда» (1985), «То, что сбывается» (1987), «Крылатая книга» (1987), «Отражение» (1988).  Автор биографических книг о В. М. Молотове - «Сто сорок бесед с Молотовым» (1991), Б. С. Стёчкине, С. В. Ильюшине и других.

     На его стихи создавали песни композиторы  Владимир Шаинский, Евгений Дога, Вячеслав Сподарев, Борис Кураев, Виктор Голиков, Виктор Вишняков, Владимир Дружинин, Сергей Лебедев, Анатолий Зубков, Виктория Филатова, Евгений Шмаков, Павел Райгородский, Александр Шемряков, Михаил Чуев, Ирина Куликовская…

    Песни на его стихи исполняли Мария Кодряну, Юрий Антонов, Лев Лещенко, Михаил Чуев, Светлана Бочкова, Олег Биктимиров, Ирина Баженова, Михаил Крестовский, Алексей Галкин, Галина Давыдова, Галина Аверина, Александр Лежнев, Виталий Ивин, Владимир Тверской, Наталья Бородина, Ирина Груздева, Сергей Юшманов. Член Союза писателей.

Ссылка: http://er3ed.qrz.ru/chuyev.htm#biography;

 

 

 

 

ДЕРБЕНЁВ - КРЫЛАТОВ

 

 

LXXVIII. Мне бы жить у реки

                 И ходить по росе,

                 Но дала мне судьба

                 Скоростное шоссе.

    ( Трагически погиб. 4.XII.1955 – 1997.25.V)

 

 

Эта эпитафия - видоизменённые строки из песни «Скоростное шоссе» в исполнении Елены Камбуровой. Сама песня известна по трагикомедии режиссёра Алексея Коренева «Мой избранник» (1984). Музыку к ней написал композитор Евгений Крылатов, а стихи – поэт-песенник Леонид Дербенёв. Вот она в оригинале: 

 

Скоростное шоссе
(к/ф "Мой избранник")
муз. Е.Крылатова.
ст.Л.Дербенева

Мне бы жить у реки, у спокойной реки,
Летним полднем во ржи собирать васильки,
Босиком побродить по тропинке в росе,
Но дала мне судьба скоростное шоссе.

Скоростное шоссе, скоростное шоссе.
И куда-то летят и торопятся все.
И куда-то лечу я со всеми
По бетонной тугой полосе.
Скоростное шоссе, скоростное шоссе...

Вот опять за окном стынет в лужах вода,
И не помню, весна пролетела когда..
И понять не могу в этот вечер сырой
Скрылось лето мое за какою горой.

Скоростное шоссе, скоростное шоссе.
И куда-то летят и торопятся все.
И куда-то лечу я со всеми
По бетонной тугой полосе.
Скоростное шоссе, скоростное шоссе...

Ну и пусть где-то мы разминулись давно,
Знаю только одно, верю только в одно
Верю в то, что была не мечтой и не сном
Наша встреча с тобой на шоссе скоростном.

Скоростное шоссе, скоростное шоссе.
И куда-то летят и торопятся все.
И куда-то лечу я со всеми
По бетонной тугой полосе.
Скоростное шоссе, скоростное шоссе...

Ссылка: http://www.jooov.net/text/1405803/elena_kamburova-skorostnoe_shosse_kf_moy_izbrannik.htmls.

 

     Леонид Петрович Дербенёв родился 12 апреля 1931 года в Москве. Во время Великой Отечественной войны проживал в деревне Улово Владимирской области, откуда ранее переехал в Москву вместе с семьёй его дед. За несколько лет до смерти Дербенёв построил в Улове дом. Дебютом поэта стала публикация стихов во всесоюзной газете «Пионерская правда». Автор учился в седьмом классе средней школы. В 1954 году окончил юридический институт, после чего работал юристом в различных организациях, параллельно писал стихи. Автор слов популярных песен, входивших в репертуар звёзд советской, а впоследствии и российской эстрады - Муслима Магомаева («Лучший город Земли»), Валерия Ободзинского («Колдовство», «Мираж»), Льва Лещенко («Прощай», «Родная земля»), Аллы Пугачёвой («Этот мир», «Песенка про меня», «Всё могут короли», «Ты на свете есть», «Белая дверь»), Жанны Рождественской («Гадалка», «Подойду я к зеркалу»), Ксении Георгиади («Ищу тебя»), Яака Йоалы («Любовь нас выбирает»), Тыниса Мяги («Сердце не спит»), Валерия Леонтьева («Там, в сентябре»), Михаила Боярского («Всё пройдёт», «Городские цветы», «Робинзон», «Сяду в скорый поезд»), Николая Караченцова («Кленовый лист»), Сергея Беликова («Снится мне деревня»), Маши Распутиной («Гималаи», «Городская сумасшедшая», «Я и ты», «Кружит музыка», «Я родилась в Сибири», «Ты любовь моя не первая», «Живи, страна!»), Филиппа Киркорова («Атлантида», «Ты, ты, ты», «Небо и земля»), Владимира Преснякова-младшего («Зурбаган», «Ты скажи») и других исполнителей, ВИА «Весёлые ребята» («Если любишь ты», «Ни минуты покоя», «Не волнуйтесь, тётя»), «Самоцветы» («Всё, что в жизни есть у меня»), «Поющие сердца» («Кто тебе сказал?»), «Лейся, песня» («Где же ты была?»), «Ариэль» («На острове Буяне»), рок-групп «Земляне» («Поверь, Земля») и «Рондо» («Надувной корабль»). Песни на стихи Дербенёва звучат во многих произведениях советского кинематографа — например, «Есть только миг» из фильма «Земля Санникова», «Песенка о медведях» из кинокомедии «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика». Леонид Дербенёв — лауреат Международного конкурса песни в Сопоте (1978), конкурсов советской песни (1963, 1964, 1965, 1973). Умер 22 июня 1995 года в Москве от рака желудка, похоронен на Востряковском кладбище.

Ссылка: http://people-archive.ru/character/leonid-petrovich-derbenv. 

 

     Евгений Павлович Крылатов  родился 23 февраля 1934 года в городе Лысьва Пермской области. Отец – Крылатов Павел Евгеньевич (1908 г. рожд.). Мать – Крылатова Зоя Николаевна (1912 г. рожд.). Супруга – Крылатова Севиль Сабитовна (1936 г. рожд.), юрист. Сын – Крылатов Павел Евгеньевич (1958 г. рожд.), киносценарист, автор сценариев к фильмам «Бабник», «Поворот ключа» и др. Дочь – Крылатова Мария Евгеньевна (1965 г. рожд.) – музыковед по образованию, посвятила себя изучению христианства, автор сборника «Ключи от царства». Началом его широкой композиторской известности стала музыка к мультипликационным фильмам «Умка» (1965, режиссеры В. Попов и В. Пекарь) со знаменитой «Колыбельной медведицы» и «Дед Мороз и лето» (режиссер В. Караваев); кинофильмам «О любви» (1970, режиссер М. Богин), «Достояние республики» (1971, режиссер В. Бычкова), «Ох уж эта Настя» (1971, режиссер Ю. Победоносцев). С тех пор Евгений Крылатов на протяжении 25 лет был одним из самых востребованных композиторов отечественного кинематографа, написал музыку к художественным картинам: «И тогда я сказал – нет...» (1973, режиссер П. Арсенов), «Ищу человека» (1973, режиссер М. Богин), «Не болит голова у дятла» (1974, режиссер Д. Асанова), «Смятение чувств» (1977, режиссер П. Арсенов), «И это все о нем» (1977, режиссер И. Шатров), «С любимыми не расставайтесь» (1979, режиссер П. Арсенов), «Приключения Электроника» (1979, режиссер К. Бромберг), «Чародеи» (1982, режиссер К. Бромберг), «Гостья из будущего» (1984, режиссер П. Арсенов), «Не покидай...» (1989, режиссер Л. Нечаев), «Первый мост» (1995, режиссер Р. Пуйя), «Дети понедельника» (1997, режиссер А. Сурикова), мультипликационной трилогии «Простоквашино» (режиссер В. Попов) и многим другим. Из кинематографа вышли все популярные песни Евгения Крылатова. Успех «Песенки о шпаге», исполненной А. Мироновым в фильме «Достояние республики», продолжили «Лесной олень» из картины «Ох уж эта Настя!», «Ольховая сережка» («И это все о нем»), «Крылатые качели» («Приключения Электроника»), «Три белых коня» («Чародеи»), «Прекрасное далеко» («Гостья из будущего»). Лучшие произведения композитора собраны на дисках «Крылатые качели» (1994), «Люблю тебя» (1996) и др. Е.П. Крылатов – народный артист России (1994), лауреат Государственной премии СССР (1982), премии Ленинского комсомола (1987), премии мэрии Москвы (2003), почетный гражданин Пермской области (2004). Член Союза композиторов, Союза кинематографистов, Союза театральных деятелей России. Живет и работает в Москве.

Ссылка: http://www.peoples.ru/art/music/poet/krilatov/index1.html.

 

 

 

 

ФЁДОРОВ

 

 

 

LXXXVI. Если спросят, что так мало жила я,

 

                 Ты в твоём ответе не таи

 

                 То, что я страдания чужие

 

                  Принимала всё время, как свои.

 

                                            ( 25.IV.1946 – 1995.18.X)

 

 

 

Здесь надгробной надписью служит заключительное четверостишие стихотворения русского поэта Василия Фёдорова «Как умру». Вот это произведение полностью:

 

 

КАК  УМРУ

 

 

Как умру,
Мое забудь ты имя.
После ласк
В полночной тишине
С лучшими, чем я...
Да, да, с другими
Говорить не надо обо мне.

Жены о мужьях,
Чтоб стыд утишить,
Нежно говорят, других любя.
Мне,
Когда случалось это слышать,
Больно было так,
Как за себя.

Если спросят,
Что так мало жил я,
Ты в своем ответе не таи
То, что я страдания чужие
Принимал все время,
Как свои.

 

Ссылка: http://stihi-rus.ru/1/Fedorov/36.htm.

 

Василий Дмитриевич Фёдоров родился 23 февраля 1918 года в селе Щеглово на левом берегу реки Томи, ныне Кемерово, в многодетной семье рабочего-каменщика. В семье был девятым ребёнком. Детство и юность поэта прошли в деревне Марьевка Яйского района Кемеровской области. Трудовая деятельность Фёдорова началась в колхозе. Затем Фёдоров учился в Новосибирском авиатехникуме, тогда же сделал первую попытку издать свои стихотворения, отправив их в газету «Большевистская смена», под псевдонимом Василий Лёхин. Однако их сочли «упадочными» и не напечатали. В 1939 году в заводской многотиражке Фёдоров напечатал несколько стихотворений и очерков, одно стихотворение в областной комсомольской газете. Затем стихотворения Фёдорова появились в журнале «Сибирские огни». Небольшой цикл стихов вошел в коллективный сборник «Родина», изданный в Новосибирске в 1944 году. В это же время поступил на заочное отделение Литературного института, окончив его в 1950 году. С этого времени жил в Москве. с 1959 года член редколлегии журнала «Молодая гвардия».  В 1947 году увидела свет первая книга Фёдорова «Лирическая трилогия». На Первом Совещании Молодых  Писателей Фёдоров был хорошо принят семинаром Н.Н. Асеева. Знакомство с А.Т. Твардовским и положительная оценка последним его поэмы «Марьевская летопись», помогло Фёдорову перевестись с заочного, на очное отделение.  По мнению И. Шевцова, в историю русской литературы ХХ века Фёдоров вошел как звезда первой величины. Федоров — необыкновенный лирик, певец любви, вознесший культ женщины до вселенских высот: «О, женщина, Краса земная, родня по линии прямой той, изгнанной из рая, ты носишь рай в себе самой». Перу поэта принадлежат многие поэмы, в числе которых «Бетховен», «Проданная Венера», «Седьмое небо», «Аввакум». Многие стихи Фёдорова отличаются афористичностью: «И я когда-то думал, что седые не любят, не тоскуют, не грустят. Я думал, что седые, как святые, на женщин и на девушек глядят…». Известны его стихи о любви: «По главной сути жизнь проста: ее уста… его уста», «Всё испытав, мы знаем с вами, что в дни психических атак, сердца, не занятые нами, не мешкая, займет наш враг. Займет, сводя все те же счеты, займет, засядет, нас разя… Сердца, ведь это же — высоты, которых отдавать нельзя», о назначении поэзии. На родине поэта, в селе Марьевка Яйского района открыт литературно-мемориальный музей Василия Дмитриевича Фёдорова. Основной фонд музея состоит из личных вещей и книг поэта. С 1985 года ежегодно проводятся литературные праздники, посвященные поэту - «Фёдоровские чтения». Решением губернатора Кемеровской области утверждены литературные премии имени поэта  Фёдорова. Василий Дмитриевич умер 19 апреля 1984 года. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.

Ссылка: http://www.people.su/116368.

 

 

 

 

ТАТЬЯНИЧЕВА

 

 

CX. Гасит смерть дорогих адресов

       маяки …

        Ни звонка, ни письма, ни пожатья

        руки,

        На любимых устах застывают

        слова…

        Неужели и в этом природа права?!

 

                        ( 31.VII.1954 – 16.III.1997)

 

 

Эта эпитафия представляет собой авторское стихотворение уральской поэтессы Людмилы Татьяничевой. Вот  оно:

 

Гасит смерть
Дорогих адресов маяки.
Ни звонка,
Ни письма,
Ни пожатья руки.
На любимых устах
Застывают слова.
…Неужели и в этом
Природа права?!

 

Ссылка: Цитируется по: Людмила Татьяничева. Междузорье. Стихи. М., “Советский писатель”, 1975, 144 стр. http://poezosfera.ru/lyudmila-tatyanicheva-sbornik-mezhduzore-prodolzhenie.html.

 

  Людмила Константиновна Татьяничева родилась 19 декабря в Мордовии. Из первых уст:  «родилась я в декабре 1915 года в тихом среднерусском городке Ардатове, что стоит на высоком берегу реки Алатырь. Отца своего не помню. Он умер, когда мне было три года. Моя мать, Агриппина Степановна Татьяничева, учительствовала. По отзывам людей, знавших её, была она человеком одарённым и необычайно добрым. Людям, попавшим в беду, готова была отдать последнее. Она писала стихи, вела дневник. К сожалению, мне не пришлось прочитать ни одной строки. Стихи её не сохранились…     Отчётливо помнится небольшое школьное здание с двумя классными комнатами и боковушкой, в которой мы ютились. Через тонкую перегородку я слышала спокойный голос матери, терпеливо и методично обучавшей малышей азам русской грамоты.  В те годы вся Россия садилась за ученические парты. По вечерам мама уходила в Народный дом — учить грамоте взрослых. Одной мне оставаться было страшно и мама брала меня с собой. Эти вечера в полутёмном холодном клубе запомнились на всю жизнь. Взрослые, а нередко, и совсем пожилые люди, в лаптях и латаной-перелатаной домотканой одежде, подобно детворе, хором повторяли: «Мы-не-ра-бы».  Острой болью врезался в память день смерти Ленина. Лютый мороз. Скорбные лица. Немая тишина… Мамины тонкие руки обвивают траурной сатиновой лентой портрет улыбающегося Ильича. В глазах у мамы — непролитые слёзы. От этого глаза кажутся ещё темнее и больше.   А два года спустя на мои плечи обрушилось новое большое горе. После неудачной операции в Казани умерла моя мать.  Мне очень хотелось запомнить её могилку, тот бедный холмик, в изголовье которого не было ни креста, ни памятника, ни красной звезды. Я сняла со своей шеи шерстяной шарфик и обвязала им тёплый ствол берёзки, росшей поблизости, искренне веря, что по этой примете смогу безошибочно отыскать дорогую для меня могилу. Так оборвалось моё детство…

    Весной 1934 года, окончив рабфак и два курса института цветных металлов, я поехала на великую стройку у подножья горы Магнитной. Горком комсомола направил меня в редакцию городской газеты «Магнитогорский рабочий». Работала репортёром в отделе хроники, литературным работником в отделе писем, заведовала отделом культуры и быта. И, разумеется, продолжала настойчиво пробовать свои силы в поэзии. А потом грянула Великая Отечественная. Последние государственные экзамены в литинституте наш выпуск сдавал уже во время войны, когда над Москвой выли сирены воздушной тревоги, а многие наши товарищи, наскоро попрощавшись, уходили на фронт и в ряды ополчения. Как я завидовала им! Но дома, в Магнитогорске, ждал пятилетний сын. О фронте нечего было и думать. В 1944 году в Челябинске вышел мой первый сборник «Верность». А спустя несколько месяцев решением Челябинского обкома партии была назначена директором областного книжного издательства. Более десяти лет работала ответственным секретарем отделения Союза писателей»…

Ссылка: http://poezosfera.ru/zabytye-imena-lyudmila-tatyanicheva-1915-1980.html.

     «19 декабря – день рождения не только Людмилы Константиновны, но и ее мужа – Николая Смелянского. Вот что писала в автобиографии Л.К.Татьяничева: «Пришла любовь. Николай Смелянский, работник газеты, литератор, стал моим  мужем. Удивительно: мы  родились в один день (19 декабря)! Только он на 10 лет был старше. Это была любовь на всю жизнь» … Людмила Константиновна — автор 75 сборников стихов. Здесь имеется одно из первых изданий со скромным названием — «Стихи» (ОГИЗ-Челябинск, 1945), сборник «Зорянка», за который поэтесса удостоена Государственной премии, последние книги, вышедшие при жизни, — «Калитка в лес осенний», «Магнитогорские пальмы», «Десять ступеней» и 12 книг для ребят.

Ссылка: http://vokrugknig.blogspot.ru/2015/12/blog-post_19.html.

     «В 1965—1975 годах работала секретарём правления Союза писателей РСФСР. В 1971 году за книгу стихов «Зарянка» удостоена Государственной премии РСФСР имени А. М. Горького. Скончалась 8 апреля 1980 в Москве после тяжёлой болезни. Похоронена на Кунцевском кладбище в Москве».

Ссылка:  http://www.stihi.ru/2010/11/13/7006.

 

БАЙРОН

 

CXIX. Не нужно слёз, её душа святая,

            В сиянье дня небесного парит

            И ангелы её по кущам рая,

            Ведут туда, где радость лишь царит.

            Но образ жив её души кристальной,

            Не умерли прелестные черты.

                               ( 26.III.1926 – 14.V.1987)

 

 

     Эта эпитафия составлена из разных строк одного произведения Джорджа Гордона Байрона, которое автор посвятил своей двоюродной сестре Маргарите Паркер. Полностью посвящение звучит так:

 

НА СМЕРТЬ КУЗИНЫ АВТОРА, ДОРОГОЙ ЕГО СЕРДЦУ.
(On the death of а young lady, Cousin to the author, and very dear to him).

 

Стихъ ветерокъ... не тронетъ тишь ночную;
Зефиръ въ лесахъ не шевелитъ листы;
Я на могилу вновь иду родную;
Я Маргарите вновь несу цветы...

Тамъ прахъ ея печальный холодеетъ,
А жизнь давно-ль ключомъ кипела въ ней...
Царь тьмы теперь добычею владеетъ,
Ничто его не избежитъ когтей.

Когда-бъ знавалъ царь грозный сожаленье,
Когда-бъ решенье рокъ менялъ свое,
Печальное здесь не звучало-бъ пенье,
И муза здесь не славила-бъ ее...

Не нужно слезъ. Ея душа святая
Въ сiянье дня небеснаго паритъ,
И ангелы ее по стогнамъ рая
Ведутъ туда, где радость лишь царитъ.

Судить-ли намъ благое Провиденье?
Роптать-ли намъ въ безумiи своемъ?
Нетъ, никогда! Прочь, дерзкое сомненье,
Я въ прахъ готовъ упасть передъ Творцомъ!

Но образъ живъ ея души кристальной,
Не умерли прелестныя черты,
Она - родникъ моей слезы хрустальной,
О ней мои все лучшiя мечты...

 

Примечания:

 

    "Авторъ проситъ читателя отнестись къ этому стихотворенiю снисходительнее, чемъ ко всемъ прочимъ пьесамъ, вошедшимъ въ этотъ сборникъ, оно написано раньше всехъ остальныхъ, когда автору было всего 14 летъ, и было его первымъ опытомъ; поэтому онъ и решился представить это произведенiе снисходительному вниманiю своихъ друзей, не делая въ немъ никакихъ поправокъ или дополненiй". (Прим. 1-го изд.).

    "Мой первый поэтическiй опытъ относится къ 1800 году. Это было излiянiе страсти къ моей кузине Маргарите Паркэръ (дочери и внучке двухъ адмираловъ Паркеровъ), бывшей однимъ изъ прелестнейшихъ мимолетныхъ существъ. Я давно забылъ эти стихи, но мне трудно будетъ забыть ее - ея темные глаза, длинныя ресницы, совсемъ греческiй складъ лица и всей ея фигуры. Мне было тогда летъ двенадцать; она была немного старше меня - пожалуй, на годъ. Годъ или два спустя она умерла - вследствiе паденiя и ушиба спины, вызвавшаго сухотку. Я ничего не зналъ объ ея болезни, будучи въ Гарроу и въ деревне до самой ея смерти. Несколько летъ спустя, я написалъ на ея смерть элегiю, довольно глупую". (Дневникъ Байрона, No 21 г.).
Источник: http://plescheev.lit-infosite.ru/plescheev/stihi/bajron-chasy-dosuga/stih-5.htm.

 

     «Байрон Джордж Ноэл Гордон  родился в Лондоне 22 января 1788 года. Байрон — самый знаменитый английский поэт-романтик, сыгравший выдающуюся роль в литературной жизни Европы. С его именем связано общественное умонастроение в европейской литературе начала XIX в. под названием байронизм, с которым ассоциировались индивидуализм, подчеркнутая разочарованность в общественной жизни, особый интерес к экзотическим странам, бунтарский дух, свободолюбие, готовность бороться на стороне угнетенных народов. На русский язык произведения Байрона переводились В. А. Жуковским, А. С. Пушкиным, М. Ю. Лермонтовым, А. А. Блоком, И. С. Тургеневым, В. Я. Брюсовым, И. А. Буниным, Вяч. Ивановым, и другими».

     Значимые вехи в жизни поэта:

1809 - стал членом палаты лордов.
1809-1811 — отправляется в длительное путешествие, посещает Португалию, Испанию, остров Мальту, Албанию, Турцию, Грецию.
1811 - возвращение в Англию, смерть матери.
1812 - произносит в палате лордов пламенную речь в защиту рабочих-луддитов (наемных рабочих, ломавших машины, в которых они видели угрозу самим остаться безработными), выступает против принятия закона о смертной казни за разрушение машин.

1812 - вышли две первые песни поэмы «Паломничества Чайлъд-Гарольда», где воссозданы этапы путешествия самого Байрона по Ближнему Востоку и Южной Европе (произведение написано в форме стихотворного путевого дневника). Герой поэмы — разочарованный в жизни молодой человек, скорбящий о крахе идеалов и об отсутствии свободы. Популярность «Паломничества...» такова, что Байрон становится живой легендой. «Песни» привлекают к нему небывалое внимание читателей.
1813-1814 - поэмы «Гяур», «Абидосская невеста», «Лаpa», «Корсар», «Осада Коринфа», «Паризина».
1813- появляются переводы произведений поэта на другие языки. К этому времени относится и появление первых переводов на русский язык.
1815 - женитьба на Анне Изабелле Милбэнк, наследнице лорда Вентворта.

1816 - рождение дочери, происходит разрыв с женой. Байрон покидает Англию, путешествует по Eвропе - Швейцарии и Италии. Некоторое время живет в Швейцарии на берегу Женевского озера. Знакомство и тесная дружба с поэтом-романтиком П. Б. Шелли. Создает множество лирических стихотворений, заканчивает «Паломничество...», пишет поэму «Шильонский узник».
1817 - философско-символическая поэма «Манфред», герой которой презирает власть, успех, порывает с религией, однако, индивидуализм сказывается в его характере еще сильнее, чем у героев восточных поэм.
1817-1820 - жил в Венеции. Опубликовал поэмы «Жалоба Тассо*, «Мазепа», третью и четвертую песни поэмы «Паломничество Чайльд-Гарольда», сатирическую поэму «Беппо», политическую поэму «Пророчество Данте», в которой призывал итальянцев бороться за национальную независимость и свободу.
1820 -1821- жил в Равенне, где стал деятельным членом организации карбонариев. Написал поэтические трагедии «Марино Фальеро, дож Венеции», «Сарданапал», «Двое Фоскари», «Каин».
1822 - в Пизе создал семейно-психологическую драму «Вернер», пародийную поэму «Видение суда».
1823 - утопическая поэма «Остров», политическая сатира «Бронзовый век».

1818 -1824- работал над стихотворным романом «Дон Жуан» (16 глав, 17-я не закончена). На фоне экзотической природы и романтических приключений героя автор обличает современное ему общество. Вместо характерной для поэта прежде проблемы «человек и мир» в «Дон Жуане» возникает проблема «человек и среда», приближающая произведение Байрона к реализму.
1823 - отправляется в Грецию, чтобы принять участие в борьбе греческих патриотов против турок. Борьбе греков посвятил свои стихи «Песнь к сулиотам», «Из дневника в Кефалонии», «Последние слова о Греции» и др.
1824 - умер в результате сильной простуды в г. Миссолунги. Память Байрона почтили в Греции национальным трауром. Легкие Байрона (как вместилище духа поэта) захоронены в Греции, тогда как тело покоится в «уголке поэтов» в Вестминстерском аббатстве в Лондоне («национальная усыпальница», кладбище самых знаменитых людей Англии).

Ссылка: http://lit-helper.com/p_kratkaya_biografiya_bairona_d_g.

 

 

 

 

МАЛЕЖИК-КОСТИН

 

 

CXXXIII. Одна весна мне подарила

                  Тебя, другая весна отняла.

                                       (1960 – 1995)

 

 

Приведённая выше эпитафия  это переделанные под себя строки некогда популярной эстрадной песни Вячеслава Малежика «Зима, зима». Далее полный текст шлягера:

 

 Зима, зима
Музыка В. Малежика – слова  А. Костина

По-разному бывает,
По-всякому случается:
То мы встречаемся,
То – разлучаемся.
А годы убывают,
А чувства - убивают,
И только боль не притупляется.

 

Припев:

Зима, зима,
Кругом снега,
Зима, зима,
Запорошила дома.
Одна зима мне подарила тебя,
Другая зима - отняла.

 

По-разному бывает,
По-всякому случается:
То мне мечтается,
А то - скучается.
Друзья вдруг забывают,
Я их потом прощаю.
Ну, а прощения - прощаются.

 

Припев:

Зима, зима,
Кругом снега,
Зима, зима,
Запорошила дома.
Одна зима мне подарила тебя,
Другая зима - отняла.
Отняла.

Источник: https://www.chitalnya.ru/work/800374/.

 

 

Вячесла́в Ефи́мович Малежик (род. 17 февраля 1947, Москва) — советский и российский эстрадный певец, поэт, композитор, заслуженный артист России (2004). Участник популярных в прежнее время музыкальных групп « Весёлые ребята», «Голубые гитары», «Пламя». Его отец Ефим Иванович (настоящая фамилия — Милежик, а Малежиком он стал в результате ошибки паспортистки) работал шофёром (в том числе, в посольстве Швеции), мать Нина Ивановна Малежик – учительница математики. Родители певца выходцы из крестьянских семей: отец - из-под Полтавы, мать - из-под Тулы. В Москве оказались из-за царившего в деревнях голода.

Жена Вячеслава - Татьяна Алексеевна Малежик (род. 18 декабря 1954) — бывшая актриса, отказалась от карьеры ради семьи, родом из Донецка, в браке с 1977 года. Сын — Никита Малежик (род. 1977), окончил экологический факультет Университета Дружбы народов. Имеет также экономическое образование. Невестка Ольга, внучки Лиза (2003) и Катя (2009). Второй сын — Иван Малежик (род. 1990) стал музыкантом.

     Самим Вячеславом Малежиком  к настоящему времени выпущено более 30 альбомов. Наиболее известные песни — «Двести лет», «Попутчица», «Мозаика», «Туман в декабре», «Подарок», «Острова», «Провинциалка». Песню «Ванятка» Малежик посвятил своему младшему сыну.

Ссылка: https://ru.wikipedia.org/.

 

 

 

КАРЕЛОВ - ПТИЧКИН

 

б/н. Чтоб небо было голубое,

        Ты навсегда остался в нём.

                              (1951 – 1977)

 

 

Эта надпись – видоизменённые строчки из песни «Письмо домой». Сама песня была написана для одного из первых советских телесериалов « Два капитана». Этот шестисерийный приключенческий фильм по одноимённому роману Вениамина Каверина снят в 1976 году и стал в жизни его режиссёра Евгения Карелова последним.  Премьера фильма на телевидении состоялась 26 февраля 1977 года.

Основной музыкальной темой фильма является увертюра Евгения Птичкина, на мотив которой во время финальных титров шестой серии поётся песня на стихи Евгения Карелова  про лётчика «Письмо домой». Ссылка: https://ru.wikipedia.org/wiki/.

     Кстати, на надгробии самого Евгения Карелова  эпитафия « Промчался ты звездой горящей» - это тоже строка  из песни «Письмо домой». Вот полные слова этой песни:

 

ПИСЬМО ДОМОЙ

Муз. Евгений Птичкин, сл. Евгений Карелов

Письмо домой ты не докончил,
С врагом сражаться улетел.
Мы бились рядом этой ночью,
На землю ты со мной не сел.

Припев:
Промчался ты, промчался ты звездой горящей,
Погиб, охваченный огнём.
Чтоб наше небо было ясным,
Чтоб наше небо было ясным,
Ты навсегда остался в нём.

Я за тебя письмо закончу,
И по-мужски всё объясню,
И расскажу, что было ночью
В бою неравном, в том бою.
Припев.

Ещё скажу, что эскадрилья
С твоими близкими скорбит
И на заре, расправив крылья,
Врагу за друга отомстит.
Припев.

Ссылка: http://www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/1629/song/print.

 

     Евге́ний Ефи́мович Каре́лов ( 12 октября 1931, Богородское, Московская область, РСФСР, СССР —  11 июля 1977, Пицунда, Гагрский район, Абхазская АССР, Грузинская ССР, СССР) - советский кинорежиссёр, сценарист. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1974). Член КПСС с 1962 года. Евгений Карелов родился в селе Богородском Московской области. Вскоре семья переехала в Дрезну Орехово-Зуевского района Московской области. Мать Мария Андреевна была учительницей русского языка и литературы. Отец Ефим Трофимович работал в школе истопником и садовником. В 1955-м году Евгений Ефимович окончил режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская И. Пырьева и М. Чиаурели, по другим данным - Г. Александрова). Автор сюжетов киножурнала «Фитиль». Ссылка:  ru.wikipedia.org/wiki/.

   Режиссёр  Евгений Карелов «создатель известных фильмов: "Нахалёнок" (1961), "Третий тайм" (1962), "Дети Дон-Кихота" (1965), "Семь стариков и одна девушка" (1968), "Служили два товарища" (1968), "Два капитана" (1976) и др. Многие свои фильмы он снял по собственным сценариям. В 1974 г. Е. Карелову было присвоего звание Заслуженный деятель искусств РСФСР. Награждён золотой медалью имени А.П. Довженко (1974)». Ссылка: http://www.m-necropol.ru/karelov-evg.html.

     Параллельно с работой на «Мосфильме» окончил педагогический институт, факультет физического воспитания. Был активным членом Федерации спортивного фильма. Умер от сердечного приступа, купаясь в море. Похоронен в Подольске (Московская область) на городском кладбище (3 участок). 4 ноября 2016 года в подмосковном Подольске были открыты бульвар и памятник в честь режиссера Евгения Карелова.

Ссылка: ru.wikipedia.org/wiki/.

 

     Евге́ний Никола́евич Пти́чкин (1 июня 1930, Москва — 28 ноября 1993, там же) — российский советский композитор, автор более чем ста песен, написанных в основном, для кино. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1978), Народный артист РСФСР (1988). Евгений Птичкин родился в Москве. В 1957 году окончил Музыкально-педагогический институт имени Гнесиных по классу композиции. Некоторое время работал звукорежиссёром Дома радиовещания и звукозаписи, затем стал профессиональным композитором. С начала 1960-х работал в кино. Широчайшую популярность принесла ему песня «Ромашки спрятались» из кинофильма «Моя улица» (1970). Песни Евгения Птичкина звучали более чем в 70 кинофильмах и мультфильмах; их пели Анна Герман, Иосиф Кобзон, Эдуард Хиль, Майя Кристалинская, Людмила Зыкина, Валентина Толкунова, Людмила Гурченко и другие исполнители.

Композитор скончался 28 ноября 1993 года. Похоронен на Кунцевском кладбище в Москве.

Ссылка: ru.wikipedia.org/wiki/.

 

 

 

 

                                       ГОРЬКИЙ

 

 

CLXVIII. Пускай ты умер!

                 Но в песне смелых и сильных духом,

                 Всегда ты будешь живым примером,

                 Призывом гордым к свободе, к свету!

                      ( 5. I. 1961 – 1989. 5. VIII)

 

 

В этом случае эпитафией служит выдержка из произведения нашего знаменитого писателя Максима Горького « Песня о Соколе». Стих – так определил жанр своей работы сам автор:

 

                                              ПЕСНЯ О СОКОЛЕ

 

    Море — огромное, лениво вздыхающее у берега, — уснуло и неподвижно в дали, облитой голубым сиянием луны. Мягкое и серебристое, оно слилось там с синим южным небом и крепко спит, отражая в себе прозрачную ткань перистых облаков, неподвижных и не скрывающих собою золотых узоров звезд. Кажется, что небо все ниже наклоняется над морем, желая понять то, о чем шепчут неугомонные волны, сонно всползая на берег.
Горы, поросшие деревьями, уродливо изогнутыми норд-остом, резкими взмахами подняли свои вершины в синюю пустыню над ними, суровые контуры их округлились, одетые теплой и ласковой мглой южной ночи.
Горы важно задумчивы. С них на пышные зеленоватые гребни волн упали черные тени и одевают их, как бы желая остановить единственное движение, заглушить немолчный плеск воды и вздохи пены — все звуки, которые нарушают тайную тишину, разлитую вокруг вместе с голубым серебром сияния луны, еще скрытой за горными вершинами.
— А-ала-ах-а-акбар!.. — тихо вздыхает Надыр-Рагим-оглы, старый крымский чабан, высокий, седой, сожженный южным солнцем, сухой и мудрый старик.
Мы с ним лежим на песке у громадного камня, оторвавшегося от родной горы, одетого тенью, поросшего мхом, — у камня печального, хмурого. На тот бок его, который обращен к морю, волны набросали тины, водорослей, и обвешанный ими камень кажется привязанным к узкой песчаной полоске, отделяющей море от гор. Пламя нашего костра освещает его со стороны, обращенной к горе, оно вздрагивает, и по старому камню, изрезанному частой сетью глубоких трещин, бегают тени.
Мы с Рагимом варим уху из только что наловленной рыбы и оба находимся в том настроении, когда все кажется прозрачным, одухотворенным, позволяющим проникать в себя, когда на сердце так чисто, легко и нет иных желаний, кроме желания думать.
А море ластится к берегу, и волны звучат так ласково, точно просят пустить их погреться к костру. Иногда в общей гармонии плеска слышится более повышенная и шаловливая нота — это одна из волн, посмелее, подползла ближе к нам.
Рагим лежит грудью на песке, головой к морю, и вдумчиво смотрит в мутную даль, опершись локтями и положив голову на ладони. Мохнатая баранья шапка съехала ему на затылок, с моря веет свежестью в его высокий лоб, весь в мелких морщинах. Он философствует, не справляясь, слушаю ли я его, точно он говорит с морем:
— Верный богу человек идет в рай. А который не служит богу и пророку? Может, он — вот в этой пене… И те серебряные пятна на воде, может, он же… кто знает?
Темное, могуче размахнувшееся море светлеет, местами на нем появляются небрежно брошенные блики луны. Она уже выплыла из-за мохнатых вершин гор и теперь задумчиво льет свой свет на море, тихо вздыхающее ей навстречу, на берег и камень, у которого мы лежим.
— Рагим!.. Расскажи сказку… — прошу я старика.
— Зачем? — спрашивает Рагим, не оборачиваясь ко мне.
— Так! Я люблю твои сказки.
— Я тебе все уж рассказал… Больше не знаю… — Это он хочет, чтобы я попросил его. Я прошу.
— Хочешь, я расскажу тебе песню? — соглашается Рагим.
Я хочу слышать старую песню, и унылым речитативом, стараясь сохранить своеобразную мелодию песни, он рассказывает.

I

«Высоко в горы вполз Уж и лег там в сыром ущелье, свернувшись в узел и глядя в море.
Высоко в небе сияло солнце, а горы зноем дышали в небо, и бились волны внизу о камень…
А по ущелью, во тьме и брызгах, поток стремился навстречу морю, гремя камнями…
Весь в белой пене, седой и сильный, он резал гору и падал в море, сердито воя.
Вдруг в то ущелье, где Уж свернулся, пал с неба Сокол с разбитой грудью, в крови на перьях…
С коротким криком он пал на землю и бился грудью в бессильном гневе о твердый камень…
Уж испугался, отполз проворно, но скоро понял, что жизни птицы две-три минуты…
Подполз он ближе к разбитой птице, и прошипел он ей прямо в очи:
— Что, умираешь?
— Да, умираю! — ответил Сокол, вздохнув глубоко. — Я славно пожил!.. Я знаю счастье!.. Я храбро бился!.. Я видел небо… Ты не увидишь его так близко!.. Эх ты, бедняга!
— Ну что же — небо? — пустое место… Как мне там ползать? Мне здесь прекрасно… тепло и сыро!
Так Уж ответил свободной птице и усмехнулся в душе над нею за эти бредни.
И так подумал: «Летай иль ползай, конец известен: все в землю лягут, все прахом будет…»
Но Сокол смелый вдруг встрепенулся, привстал немного и по ущелью повел очами…
Сквозь серый камень вода сочилась, и было душно в ущелье темном и пахло гнилью.
И крикнул Сокол с тоской и болью, собрав все силы:
— О, если б в небо хоть раз подняться!.. Врага прижал бы я… к ранам груди и… захлебнулся б моей он кровью!.. О, счастье битвы!..
А Уж подумал: «Должно быть, в небе и в самом деле пожить приятно, коль он так стонет!..»
И предожил он свободной птице: «А ты подвинься на край ущелья и вниз бросайся. Быть может, крылья тебя поднимут и поживешь ты еще немного в твоей стихии».
И дрогнул Сокол и, гордо крикнув, пошел к обрыву, скользя когтями по слизи камня.
И подошел он, расправил крылья, вздохнул всей грудью, сверкнул очами и — вниз скатился.
И сам, как камень, скользя по скалам, он быстро падал, ломая крылья, теряя перья…
Волна потока его схватила и, кровь омывши, одела в пену, умчала в море.
А волны моря с печальным ревом о камень бились… И трупа птицы не видно было в морском пространстве…

II

В ущелье лежа, Уж долго думал о смерти птицы, о страсти к небу.
И вот взглянул он в ту даль, что вечно ласкает очи мечтой о счастье.
— А что он видел, умерший Сокол, в пустыне этой без дна и края? Зачем такие, как он, умерши, смущают душу своей любовью к полетам в небо? Что им там ясно? А я ведь мог бы узнать все это, взлетевши в небо хоть ненадолго.
Сказал и — сделал. В кольцо свернувшись, он прянул в воздух и узкой лентой блеснул на солнце.
Рожденный ползать — летать не может!.. Забыв об этом, он пал на камни, но не убился, а рассмеялся…
— Так вот в чем прелесть полетов в небо! Она — в паденье!.. Смешные птицы! Земли не зная, на ней тоскуя, они стремятся высоко в небо и ищут жизни в пустыне знойной. Там только пусто. Там много света, но нет там пищи и нет опоры живому телу. Зачем же гордость? Зачем укоры? Затем, чтоб ею прикрыть безумство своих желаний и скрыть за ними свою негодность для дела жизни? Смешные птицы!.. Но не обманут теперь уж больше меня их речи! Я сам все знаю! Я — видел небо… Взлетал в него я, его измерил, познал паденье, но не разбился, а только крепче в себя я верю. Пусть те, что землю любить не могут, живут обманом. Я знаю правду. И их призывам я не поверю. Земли творенье — землей живу я.
И он свернулся в клубок на камне, гордясь собою.
Блестело море, все в ярком свете, и грозно волны о берег бились.
В их львином реве гремела песня о гордой птице, дрожали скалы от их ударов, дрожало небо от грозной песни:
«Безумству храбрых поем мы славу!
Безумство храбрых — вот мудрость жизни! О, смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью… Но будет время — и капли крови твоей горячей, как искры вспыхнут во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!
Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!
Безумству храбрых поем мы песню!..»

… Молчит опаловая даль моря, певуче плещут волны на песок, и я молчу, глядя в даль моря. На воде все больше серебряных пятен от лунных лучей… Наш котелок тихо закипает.
     Одна из волн игриво вскатывается на берег и, вызывающе шумя, ползет к голове Рагима.
— Куда идешь?.. Пшла! — машет на нее Рагим рукой, и она покорно скатывается обратно в море.
Мне нимало не смешна и не страшна выходка Рагима, одухотворяющего волны. Все кругом смотрит странно живо, мягко, ласково. Море так внушительно спокойно, и чувствуется, что в свежем дыхании его на горы, еще не остывшие от дневного зноя, скрыто много мощной, сдержанной силы. По темно-синему небу золотым узором звезд написано нечто торжественное, чарующее душу, смущающее ум сладким ожиданием какого-то откровения.
Все дремлет, но дремлет напряженно чутко, и кажется, что вот в следующую секунду все встрепенется и зазвучит в стройной гармонии неизъяснимо сладких звуков. Эти звуки расскажут про тайны мира, разъяснят их уму, а потом погасят его, как призрачный огонек, и увлекут с собой душу высоко в темно-синюю бездну, откуда навстречу ей трепетные узоры звезд тоже зазвучат дивной музыкой откровения…

Ссылка: https://rustih.ru/maksim-gorkij-pesnya-o-sokole/.

 

    « Максим Горький (1868 – 1936) – знаменитый русский писатель и драматург, автор произведений на революционную тематику, основоположник социалистического реализма, номинант на Нобелевскую премию в области литературы. Много лет провел в эмиграции. Родился 16 (28) марта 1868 года в г. Нижний Новгород в небогатой семье столяра. Настоящее имя Максима Горького – Алексей Максимович Пешков. Родители его рано умерли, и маленький Алексей остался жить с дедом. В жизни Горького всего два года были посвящены учебе в Нижегородском училище. Затем из-за бедности он пошел работать, но постоянно занимался самообучением. 1887 год был одним из самых трудных в биографии Горького. Из-за навалившихся бед он пытался покончить с собой, тем не менее, выжил. Путешествуя по стране, Горький пропагандировал революцию, за что был взят под надзор полиции, а затем впервые арестован в 1888 году. Первый напечатанный рассказ Горького «Макар Чудра» вышел в 1892 году. Затем, опубликованные в 1898 году сочинения в двух томах «Очерки и рассказы», принесли писателю известность. В 1900-1901 годах пишет роман «Трое», знакомится с Антоном Чеховым и Львом Толстым. В 1902 году ему было присвоено звание члена Императорской академии наук, однако по приказу Николая II вскоре признано недействительным. К известным произведениям Горького относятся: рассказ «Старуха Изергиль» (1895), пьесы «Мещане» (1901) и «На дне»(1902), повести «Детство» (1913—1914) и «В людях» (1915—1916), роман «Жизнь Клима Самгина»(1925—1936), который автор так и не закончил, а также многие циклы рассказов».

Подробнее: http://obrazovaka.ru/alpha/g/gorkij-maksim-gorky-maxim#ixzz4tfdRQ36J.

ТАЛЬКОВ

 

CLXXI. За них в лесах

              Их песни птицы допевают,

              За них в полях

              Цветы венки совьют.

              Они уходят в даль – они не умирают

              И в песнях и в стихах своих живут.

                     ( 8.VII.1962 – 1992.20.VI)

 

Эта  эпитафия – отредактированные строки  3-его куплета песни «Памяти Виктора Цоя». Её автор и исполнитель – известный в России музыкант Игорь Тальков - сам трагически погиб. Привожу полные слова песни :  

 

Памяти Виктора Цоя

 

Слова и музыка Игоря Талькова

 

I куплет:
Поэты не рождаются случайно
Они летят на землю с высоты
Их жизнь окружена глубокой тайной
Хотя они открыты и просты.
Глаза таких божественных посланцев
Всегда печальны и верны мечте
И в хаосе проблем, их души вечно светят тем
Мирам, что заблудились в темноте.

II куплет:
Они уходят, выполнив задание
Их отзывают высшие миры.
Неведомые нашему сознанью
По правилам космической игры.
Они уходят, не допев куплета
Когда в их честь оркестр играет туш
Актеры, музыканты и поэты
Целители уставших наших душ.

III куплет:
В лесах их песни птицы допевают
В полях для них цветы венки совьют
Они уходят вдаль, но никогда не умирают
И в песнях, и в стихах своих живут.
А может быть, сегодня или завтра
Уйду и я таинственным гонцом
Туда, куда ушёл, ушёл от нас внезапно
Поэт и композитор Виктор Цой.

 

Ссылка: http://www.pesni.net/text/Igor-Talkov/Pamyati-Viktora-Tsoya

 

     «И́горь Влади́мирович Талько́в (4 ноября 1956, Грецовка, Щёкинский район, Тульская область — 6 октября 1991, Санкт-Петербург) — советский рок-музыкант, певец, автор песен, поэт, киноактёр. В начале творческого пути сотрудничал с группами «Апрель», «Калейдоскоп» и «Электроклуб». Впервые стал известен широкой публике после выступления в 1987 году на фестивале «Песня года» с композицией «Чистые пруды»...

…Род Тальковых принадлежал к дворянскому сословию, дед Игоря по отцу Максим Максимович Талько был потомственным казаком и военным инженером, дяди — офицерами царской армии. Родители Игоря (отец - Владимир Максимович Тальков (1907-1978), мать - Ольга Юльевна Талькова (д. Швагерус - уроженка Ставропольской губернии, дочь этнического немца и местной казачки) были репрессированы и познакомились в местах заключения (посёлок Орлово-Розово Чебулинского района Кемеровской области), где 14 апреля 1953 года у них родился сын Владимир Владимирович Тальков -старший брат Игоря. После реабилитации семья была отправлена для дальнейшего проживания в город Щёкино Тульской области с запретом на другое место жительства. 4 ноября 1956 года Игорь Владимирович Тальков родился в деревне Грецовка, недалеко от Щёкино. До 1974 года он учился в средней школе № 11 Щёкино, одновременно (в 1966—1971) занимаясь в музыкальной школе, по классу баяна. Из школьных предметов ему нравились литература, история и география, а математика и физика, наоборот, были нелюбимыми уроками. Во время учёбы Игорь мечтал стать хоккеистом и для этого серьёзно тренировался. В 1972 году он приехал в Москву, чтобы поступить в школу ЦСКА или «Динамо», но не прошёл отбор…

…С 1976 года Игорь Тальков начинает выступать на профессиональной сцене: ездит на гастроли по маленьким городам с группами «Апрель» и «Калейдоскоп». Многие песни были написаны в это время, но исполнять их не было возможности… В 1984 году он выступает в группе, которая аккомпанирует певице Людмиле Сенчиной, и параллельно работает аранжировщиком у Стаса Намина. В это время написаны песни на музыку Якова Дубравина: «Замкнутый круг», «Аэрофлот», «Ищу в природе красоту», «Праздник», «Право всем дано», «Час до рассвета», «Преданная подруга» и др. В 1986 году становится солистом (совместно с Ириной Аллегровой) и аранжировщиком в группе «Электроклуб», созданной Давидом Тухмановым. Осенью 1987 года группа «Электроклуб» заняла второе место на фестивале популярной музыки «Золотой Камертон»... Игорь Тальков убит 6 октября 1991 года в Санкт-Петербурге во Дворце спорта «Юбилейный». Похоронен 9 октября 1991 года в Москве на Ваганьковском кладбище».

Ссылка: http://stuki-druki.com/authors/Talkov.php.

 

МЕНАНДР - СААДИ

 

CLXXII. Те, кого отличают боги,

                Живут недолго,

                Но доброе и любимое имя

                Живёт вечно.

                                       (1952-1992. Трагически погиб)

 

По своему составу приведённая выше надпись сложносоставная, то есть состоит из разных частей, принадлежащих таким же неординарным  авторам.

     Первая часть фактически повторяет афоризм, принадлежащий древнегреческому комедиографу-новатору Менандру (342 – 291 г.г. до н.э.). Вот, как звучит этот афоризм в оригинале: " Тот, кого любят боги, умирает молодым".

Ссылка: http://www.epwr.ru/;

 

     «Менандр - древнегреческий драматург, выдающийся комедиограф, автор, чье творчество заложило фундамент новой аттической комедии. Известная сегодня биография Менандра не изобилует сведениями. Об этом человеке мы знаем, что родился он в Афинах примерно в 342 г до н. э., был отпрыском известного аристократического состоятельного семейства, с детства не знал нужды и притеснений, относился к элите общества. По дошедшим до нас свидетельствам, Менандра уважали цари и философы, любили женщины и он прожил счастливую жизнь. Нет никаких данных, связанных с его общественной деятельностью. Известно, что царь Птолемей приглашал его переехать в Александрию, однако драматург отказался.

 

Менандру принадлежит заслуга создания комедий нового типа. Композиционным их отличием являлось отсутствие партии хора, танцы и песни использовались в качестве интермедии, а не части действия, как в древней комедии, «отцом» которой считался Аристофан. Значительные метаморфозы претерпело и содержание. Менандр не стремился показывать политическую, социальную жизнь, воспевать высокую гражданственность. Объектом его интереса была повседневная жизнь самых обычных людей с их радостями и горестями, человеческими достоинствами и пороками. Чаще всего действие пьес драматурга вращалось вокруг любви, семейных конфликтов, причем собственно комическая составляющая, либо, отсутствовала, либо, являлась второстепенной. Каламбуры на грани фола, непристойности, свойственные древней комедии, в новой аттической комедии не использовались. Творческое наследие драматурга составляет немногим более сотни пьес; до наших дней они дошли в многочисленных (около тысячи) фрагментах. Кроме того, помогают познакомиться с комедиями Менандра, их содержанием, композиционным построением, передачей характеров пьесы Плавта, Теренция и др., силами которых комедии афинянина были перенесены на римскую сцену. В конце XIX в. найденные в Египте папирусы заставили заговорить о творчестве Менандра снова: были обнаружены достаточно крупные отрывки из более, чем десяти его пьес, а в 1959 г. опубликована комедия, сохранившаяся полностью, - «Нелюдим» («Брюзга»). Несмотря на то, что в литературных состязаниях Менандр побеждал всего 8 раз, современники относились к его творчеству с огромным пиететом, хотя другие авторы-соперники пользовались большей популярностью. Однако с посмертной славой Менандра могли сравниться лишь единицы. Ценность комедий этого драматурга состоит не только в их новаторстве, но и россыпи содержащихся в них кратких и чрезвычайно метких, глубоких высказываний. Многие афоризмы Менандра, прославившиеся на весь мир, были почерпнуты в виде цитат из сочинений других авторов. Мудрые изречения этого комедиографа использовались христианскими деятелями, например, Иеронимом, апостолом Павлом, которые придерживались о нем довольно высокого мнения. Аттическая комедия Менандра благодаря переработке ее римскими драматургами повлияла на развитие европейской драмы, в частности, на творчество Мольера и Шекспира. Морское купание в Пирее стоило Менандру жизни. Случилось это примерно в 291 г. до н. э.».

Ссылка: http://www.wisdoms.ru/biografiya_menandr.html.

 

     Вторая часть нашей эпитафии – это одно из поучений в книге «Бустан» знаменитого персидского поэта Саади Ширази. В оригинале оно звучит так: « Поучения Ануширвана, когда он умирал, Хормузу, своему сыну:

                      … Никто не вечен в мире – всё уйдет,

                       Но вечно имя доброе живёт».

Источник: Родник жемчужин; персидско-таджикская классическая поэзия / Сост. М.-Н. О. Османов; Предисл. М. Дробышева. – М., 1979, С. 380/.  

 

   «Великий мастер слова Абу Мухаммад Абдулла Мослахиддин, известный под именем Саади Ширази - один из самых знаменитых иранских и мировых поэтов, родился в 605 или 606 году хиджры (соответственно в 1209 или 1210 году) в Ширазе. Прозвище «Саади» происходит от имени атабека Фарса Саада ибн Занги (1195—1226), которому служил ещё отец поэта».

Ссылка: http://maxpark.com/community/2918/content/3448522.  

     « Саади - наст. имя - Муслихиддин Абу Мухаммед Абдаллах ибн Мушрифаддин (ок. 1203/1210 - ок. 1292). Шейх ширазский, персидский мыслитель, поэт-моралист. Воспевал наслаждение жизнью, божью благодать, милость "сильных". Свыше 20 лет странствовал в одежде дервиша. Автор поэмы "Бустан" (1256 - 1257) и книги притчей в прозе и стихах "Гулистан" (1258), в которых Саади представил жизнь, быт и практическую мудрость людей своей эпохи. Учился в Багдаде в медресе «Низамийе». В течение 30 лет (1226–1255) путешествовал по мусульманским странам – от Индии до Марокко. Некоторое время был пленником крестоносцев в Триполи. По возвращении в Шираз в 1256 году Саади стал вести уединенную жизнь, посвятив себя литературному творчеству. В течение 2-х лет он создал прославившие его в веках произведения Бустан (1257) и Гулистан (1258).  Бустан (Плодовый сад) – поэма из 9 глав, каждая из которых содержит рассказы, притчи и философские рассуждения, иллюстрирующие сентенции автора по поводу того, каким должен быть идеальный правитель. Саади призывает правителей быть гуманными к своим подданным и следить, чтобы лучшие качества проявляли и люди из его окружения – чиновники, слуги и военачальники, иначе его великодушие и доброта принесут только вред. Эти размышления проиллюстрированы примерами в виде рассказов и притчей… Перу Саади принадлежит большое количество лирических стихов на персидском и арабском, а также трактаты в прозе Панднаме (Книга наставлений), авторство которых некоторыми исследователями ставится под сомнение»...
 …«Красочно резюмирует течение жизни Саади один из авторов тазкиры «Антология поэтов» (XVI в.) - Давлатшах Самарканди: «Нареченный шейхом Муслихиддин Саади из Шираза (да будет священна его могила), усладительнейший из предшественников и превосходнейший из преемников, прожил свыше ста лет: тридцать лет он отдал приобретению знаний, тридцать лет посвятил странствованиям, посетив при этом все четыре части обитаемого света, а остальные тридцать лет, воссевши на ковер благочестия, избрал путь мужа истины. Сколь прекрасна жизнь, проведенная таким образом!». Саади скончался в Ширазе 9 декабря 1292 года.
В память о выдающемся вкладе в мировую культуру и человеческую цивилизацию Шейха Муслихиддина Саади Ширази 21 апреля объявлен ЮНЕСКО Днем памяти выдающегося иранского поэта и гуманиста».

Ссылка: http://www.stihi.ru/2013/12/06/9746.

 

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ – ТУХМАНОВ

 

 

 

CLXXXII. На земле хороших людей немало,

                   Но лучше всех была ты – наша мама.

                                     ( 1890-1962; 1885-1972)

 

Эта надпись на памятнике, где изображены двое – жена и муж. Потому и годы жизни соответственно также указаны для двоих. Эпитафия представляет собой чуть-чуть подкорректированные под себя строки из припева к  популярной эстрадной песни 70-х годов XX века «Здравствуй, мама». Слова к ней написал знаменитый советский поэт Роберт  Рождественский, а музыку – не менее известный композитор Давид Тухманов. Вот слова этой песни:

 

Здравствуй, мама.

Опять мне снится песня твоя.

Здравствуй, мама.

Светла как память нежность твоя.

Этот мир не от солнца такой золотой,

Он наполнен до края твоей добротой.

 

 

На земле хороших людей немало,

Сердечных людей немало,

И все-таки лучше всех на земле

Мама, моя мама.

Здравствуй, мама.

 

 

Ты слабеешь-

В меня уходят силы твои.

Ты стареешь-

В меня уходят годы твои.

Все равно, несмотря на любые года,

Будешь ты для меня молодой навсегда.

 

 

На земле хороших людей немало,

Сердечных людей немало,

И все-таки лучше всех на земле

Мама, моя мама.

Здравствуй, мама.

 

 

Натрудились

На десять жизней руки твои,

Народились

Под этим небом внуки твои.

Ты опять колыбельную песню поешь

И во внучке своей вдруг себя узнаешь.

 

 

На земле хороших людей немало,

Сердечных людей немало,

И все-таки лучше всех на земле

Мама, моя мама.

Здравствуй, мама.

Ссылка: http://webkind.ru/text/6438686_6622810p74814667_text_pesni_zdravstvuj_mama_dtuhmanov_rrozhdestvenskij.html.

 

 

 

Ро́берт Ива́нович Рожде́ственский (имя при рождении - Ро́берт Станисла́вович Петке́вич; 20 июня 1932, село Косиха, Западно-Сибирский край, ныне - Алтайский край - 19 августа 1994, Москва). Фамилию и отчество Рождественский  получил от отчима, а имя  от революционера, Наркома земледелия СССР Роберта Эйхе.

    Роберт Рождественский - известный советский поэт и переводчик, автор слов ко многим советским шлягерам . Один из ярких представителей эпохи «шестидесятников». В 1955 году Роберт во время практики на Алтае познакомился со студентом консерватории Александром Флярковским, с которым была создана первая песня - «Твоё окно». Позже  поэт создал много песенных текстов - «Мир», «Стань таким, как я хочу», «Погоня» из кинофильма «Новые приключения неуловимых», «Неоткрытые острова», «Огромное небо», «Сладка ягода», «Желаю вам» и другие произведения, в том числе, песни к спектаклям и опереттам «Голый король» на музыку Тихона Хренникова, «Тётка Чарлея» на музыку Оскара Фельцмана, «Путешествие Нильса с дикими гусями» на музыку Владимира Шаинского. На слова поэмы «Реквием» музыку написал Д.Б.Кабалевский.

Роберт Иванович Рождественский - лауреат Премии Ленинского комсомола и Государственной премии СССР. Отец фотографа Екатерины Рождественской и журналиста Ксении Рождественской. Похоронен на Переделкинском мемориальном кладбище в Москве.

Cсылка: ru.wikipedia.org›Рождественский, Роберт Иванович.

 

Дави́д Фёдорович Тухма́нов (род. 20 июля 1940, Москва) - советский и российский композитор. Народный артист Российской Федерации (2000). Лауреат Государственной премии РФ (2003) и премии Ленинского комсомола (1977). Отец, Фёдор Давидович Тухманов (армянин по национальности) - инженер; мать, Вера Карасёва - музыкант, композитор.

     Работать в жанре песни Тухманов начал в 1960-е годы. Первая пластинка, вышедшая на фирме «Мелодия» в 1965 году, обозначала композитора  как аранжировщика к песням Булата Окуджавы и Юрия Визбора. Свой первый эстрадный хит «Последняя электричка» (автор слов Михаил Ножкин) написал, ещё будучи студентом института в 1961 году.

    1975 год ознаменовался появлением песни «День Победы» на стихи Владимира Харитонова. Песню сначала не брали на ТВ и радио, сочтя музыку Тухманова фокстротом, а стихи Харитонова легкомысленными. Тем не менее Лев Лещенко без разрешения исполнил песню на концерте ко Дню милиции, чем обеспечил ей народное признание. Такие песни, как «Так не должно быть», «Олимпиада-80», «Родина моя», «Там в сентябре», «Как жаль» - вершины мастерства Тухманова, где переплелись классическая музыка, хард-рок, симфония и все существующие в то время направления музыкальной индустрии в мире. Тухманов открыл дорогу в будущее таким исполнителям, как Валерий Леонтьев, Александр Барыкин, Николай Носков, Яак Йоала.  В настоящее время Давид Тухманов живёт на три дома - в Израиле, России и в Центральной Европе. В Израиле живёт в небольшом городе Кирьят-Оно, входящем в Тель-Авивский мегаполис.

Ссылка: ru.wikipedia.org›Тухманов, Давид Фёдорович.

 

ЛУГОВСКОЙ

 

CCXLV.    Нашу боль не измерить

                И в слезах не излить

                Мы тебя как живого

                Будем вечно любить.

                 ( 23.X.1925 – 2004.23.XI )

 

 

    Смысл этой надписи понятен: душевную и физическую  боль от потери близкого человека ни с чем не сравнить - ни в чём не измерить. Сама эпитафия представляет собой АКРОСТИХ, то есть, произведение, в котором  начальные буквы каждой строки, в целом, образуют слово. В данном случае это слово  «НИМБ».  Несоизмеримость боли - одна из наиболее часто обыгрываемых эпитафией тем. Как, например, в этом поэтическом отклике на смерть товарища Сталина. Его автор известный советский поэт Владимир Луговской:

 

ДЫХАНЬЕ СТАЛИНА ВО ВСЕМ

 

Знакомый звон над Спасской башней,
Его не слышит он в ночи.
Как тяжек этот день вчерашний -
Рассвета первые лучи,
Когда страна в слезах узнала,
Что Сталин навсегда уснул,
Когда она у гроба стала
В Колонном зале в караул.
Как мы читали бюллетени,
Надеждой общею томясь!
И, словно крылья черной тени,
Их строки задевали нас -
Кто может нашу скорбь измерить,
Унять немую сердца дрожь?!
Способно ль, сердце, ты поверить,
Что умер наш Отец и Вождь?!
Он - над страной взвитое знамя,
Наш труд, наш праздник, слава, честь,
Он - жизнь сама. Он вместе с нами,
Во всем его дыханье есть!
Но музыка, идущим вторя,
Несет печаль через века,
И перед ним в глубоком горе
Стоит Президиум Цека.
Страна судьбу свою вручила
Его соратникам стальным,
В ком вера Сталина и сила,
Кто был всегда и всюду с ним.
Страна, суровый час встречая,
Идет путем Вождя прямым,
Любовью, славой отвечая
За все, завещанное им.

                                            Владимир ЛУГОВСКОЙ

Ссылка: http://stalin.narod.ru/culture.htm.

 

Влади́мир Алекса́ндрович Луговско́й (1901—1957) — русский советский поэт. Автор слов для хора «Вставайте, люди русские!» из знаменитого кинофильма «Александр Невский» (1938).  

     Владимир Луговской родился 18 июня (1 июля) 1901 года в Москве в семье учителя, преподававшего русскую литературу в гимназии; мать была певицей. В 1918 году окончил 1-ю Московскую гимназию, поступил в Московский университет, но вскоре уехал на Западный фронт, где служил в полевом госпитале. После возвращения с фронта работал в угрозыске, учился в Главной школе Всевобуча, в Военно-педагогическом институте (1919—1921). В 1921 году служил в Управлении внутренними делами Кремля и в военной школе ВЦИК. Революция, гражданская война, русская история и природа Севера, откуда родом отец поэта, составили первоначальный круг впечатлений и поэтических образов В. А. Луговского. Писать стихи он начал курсантом школы Всевобуча, но впервые напечатался в 1924 г. В 1926 г. опубликовал сборник «Сполохи». Был членом группы конструктивистов, с формальной точки зрения разрабатывал новый размер, тактовик, и создал один из наиболее известных его образцов - «Перекоп» («Такая была ночь, что ни ветер гулевой…»), посвящённый Гражданской войне. Затем были изданы книги «Мускул», «Страдания моих друзей», «Большевикам пустыни и весны». В стихах поэта отразились впечатления от многочисленных путешествий  в Республики Средней Азии, на Урал, в Азербайджан, Дагестан,  на российский Север, в страны Западной Европы. Одно из самых известных его стихотворений — «Итак, начинается песня о ветре…».  «Слово „ветер“ в моих стихах, — писал поэт, — стало для меня синонимом революции, вечного движения вперёд, бодрой радости и силы». В 1930 году вступил в РАПП, стал членом редколлегии журнала «ЛОКАФ». Член СП СССР с 1934 года. Зимой 1935 — весной 1936 годов находился в командировке во Франции. В 1937 году было опубликовано постановление правления СП СССР, в котором некоторые его стихи осуждались, как политически вредные. Луговской был вынужден принести публичное покаяние, но публикации его были затруднены, а творческий кризис затянулся до середины 1950-х. В последние годы жизни создал сборники стихотворений «Солнцеворот», «Синяя птица», книгу поэм «Середина века».

Ссылка: https://ru.wikipedia.org/.

 

     Довольно оригинально увековечила память мужа вдова поэта Владимира Александровича Луговского (1901–1957). Она похоронила покойного в двух местах — в Москве и в Крыму. Эту потрясающую историю рассказал  близко знавший Луговского поэт Евгений Рейн.

   Дело в том, что Владимир Александрович очень любил Ялту. Он нередко говорил, что его сердце принадлежит чудному городу у моря. Жена, по всей видимости, эту фигуру речи — синекдоху, — образно передающую любовь поэта к экзотическому уголку поняла буквально. Потому, когда он умер, вдова купила два ящика коньяка и с одним явилась в мертвецкую, где уговорила сторожа позволить ей вырезать у мужа сердце. Вырезать сердце! — легко сказать! — это же не локон с головы срезать. Но она смогла. Сама! Своими руками! Другой ящик пошел в уплату некоему крановщику, которого она подрядила посодействовать в ее бесподобной авантюре. При помощи мудреного агрегата была сдвинута в каком-то особенно любимом Луговским  месте Ялты скала. Вдова положила под нее сердце мужа. А крановщик аккуратно опустил скалу на место. Сам же  покойный обычным порядком отправился в Москву, где и был с почестями похоронен на Новодевичьем кладбище. В Ялте легенда о скале с сердцем поэта теперь прочно вошла в мифологию города.

По мотивам ссылки:  https://www.litmir.me/br/?b=184186&p=87.

  ВОТ ЕЩЁ ИЗЫСКАНИЯ ПО ПОВОДУ ЭТОЙ ЭПИТАФИИ:

ЕСЕНИН - МАШО - МИХАЙЛОВ

CCXI. Нашу скорбь не измерить

            И в слезах не излить

            Мы тебя как живого

            Будем вечно любить.

                                   ( 12.X.1947 – 2005.12.IV)

 

Надписи данного типа  я называю «ЛЕГО-ЭПИТАФИЕЙ». Это означает, что в них посвящение легко распадается на самостоятельные строки и также легко складывается вместе. Чаще всего для этого берут стихи разных авторов. Здесь у нас  их трое – Есенин, Гийом де Машо и Стас Михайлов. Они - представители разных эпох: если Есенин – автор страны Советов, то Машо - королевской Франции, а Михайлов, вообще, наш современник.

 

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН

«Запели тёсаные дроги»       

 

Запели тесаные дроги,
Бегут равнины и кусты.
Опять часовни на дороге
И поминальные кресты.

 

Опять я теплой грустью болен
От овсяного ветерка.
И на известку колоколен
Невольно крестится рука.

 

О Русь, малиновое поле
И синь, упавшая в реку,
Люблю до радости и боли
Твою озерную тоску.

 

Холодной скорби не измерить,
Ты на туманном берегу.
Но не любить тебя, не верить —
Я научиться не могу.

 

И не отдам я эти цепи
И не расстанусь с долгим сном,
Когда звенят родные степи
Молитвословным ковылем.

Ссылка: http://pishi-stihi.ru/zapeli-tesanye-drogi-esenin.html

 

 

 

ГИЙОМ ДЕ МАШО

 

«Мне скорби в словах не излить!..»

 

Мне скорби в словах не излить!

От страсти великой ожог

Печаль мою требует длить

И речи на пени обрек.

У смерти ищу я защиты,

Кричу, что ни час, что ни миг:

«Сладчайшая, где вы сокрыты?

Когда я увижу ваш лик?»

Мучительно жажду таить

И ждать хоть единый глоток

Привыкшему радостно пить

Живительных взглядов поток.

 

И все утешенья забыты,

И пеней не сякнет родник.

Сладчайшая, где вы сокрыты?

Когда я увижу ваш лик?

Не знаю, как далее жить.

 

Мой жребий уныл и убог.

Лишь к смерти осталось спешить.

Как длителен жизненный срок!

Все слезы напрасно пролиты.

Устам остается лишь крик:

 «Сладчайшая, где вы сокрыты?

 Когда я увижу ваш лик»?

Перевод А. Парина

 

Ссылка: http://i.rutlib4.com/book/10287/p/3

 

 

СТАС МИХАЙЛОВ

 

Спящая красавица

 

Слова: Михайлов С.

Музыка: Михайлов С.

 

День в окно стучится, от солнца тень

И луч коснётся твоих колен,

И просыпаться не собираюсь я,

Я смотрю с улыбкою на тебя,

Как ты красива и как нежна,

Как будто спящая ты красавица.

 

 

Я буду вечно тебя любить,

Я без тебя не сумею жить,

Сквозь расстояния и года

Я за тобой пойду всегда.

Ты только сердце свое открой

И не страшна нам любая боль,

Тебе я верю, любимая,

И вот тебе рука моя.

 

Все стихи и песни лишь о тебе,

Ты что-то тронул в моей душе,

Душа аккордами вдруг расплачется.

 

Я буду вечно тебя любить,

Я без тебя не сумею жить,

Сквозь расстояния и года

Я за тобой пойду всегда.

Ты только сердце свое открой

И не страшна нам любая боль,

Тебе я верю, любимая,

И вот тебе рука моя.

Рука моя.

 

Я буду вечно тебя любить,

Я без тебя не сумею жить,

Сквозь расстояния и года

Я за тобой пойду всегда.

Ты только сердце свое открой

И не страшна нам любая боль,

Тебе я верю, любимая,

И вот тебе рука моя.

Рука моя.

Ссылка: http://www.karaoke.ru/artists/mihajlov-stas/text/spyashhaya-krasavicza/.

 

 

 

    Гийо́м де Машо́, в традиц. передаче — Гильом де Машо (Guillaume de Machaut или Machault; около 1300 — апрель 1377, Реймс) — французский поэт и композитор. В истории музыки — важнейший представитель эпохи Ars nova. С 1323 года писец, секретарь, позже в должности придворного (familier, букв. «свой человек») короля Иоанна (Яна) Люксембургского (1296–1346), которого сопровождал во многих его разъездах и военных походах по всей Европе (вплоть до Литвы в 1327–29). Вероятно, по ходатайству короля с 1330 года Машо начал получать церковные бенефиции (пребенды) в различных церквах Франции; наконец, в 1337 году занял должность каноника в кафедральном соборе Реймса, где (вместе с братом Жаном, каноником с 1355) служил до конца жизни, в т.ч. переболел там чумой во время эпидемии 1348–49 годов и перенёс тяжёлую двухмесячную осаду англичан в 1359–60 годах. Помимо твёрдого и регулярного денежного пособия к выгодам должности каноника относилось позволение отлучаться с работы, которым Машо широко пользовался. Через Бонну Люксембургскую (дочь Иоанна) вошёл в высший свет французского общества, был знаком с её мужем Иоанном Добрым (король французский в 1350–64), их сыновьями Карлом V (король французский в 1364–80), Филиппом II Смелым (или «Храбрым»; основателем бургундской ветви дома Валуа). Эти (и некоторые другие крупные французские аристократы, в т.ч. король Кипра Пьер II де Лузиньян) выступали заказчиками поэтических и музыкальных творений Машо. В круг общения Машо с большой вероятностью входили музыкальный теоретик и композитор Филипп де Витри, историк Жан Фруассар, поэты Эсташ Дешан (называвший Машо «земным богом гармонии») и, возможно, Джеффри Чосер. В 1360-е годы Машо неожиданно увлёкся юной поклонницей своих талантов Перонной д'Армантьер (которую величал «Tout-belle», «всепрекрасной»); это влечение ярко отразилось в его сочинениях (поэтических и музыкальных). Последние годы жизни Машо был занят кропотливым «изданием» музыки и стихов для своих королевских патронов; благодаря этому рукописные сборники его сочинений, прекрасно иллюстрированные, дошли до нас в отличном состоянии.

 

Машо — автор 15 поэм-dits (длиной вплоть до 9000 стихов) и сборника лирической поэзии «Loange des dames» (240 стихотворений, перемежаемых музыкальными пьесами). Один из первых сборников стихотворений Машо, Dit du Lyon («Рассказ о Льве») датирован 1342 годом, последний, «Пролог» — 1372 годом («Пролог» написан как вступление к полному собранию сочинений). Наряду с многочисленными текстами, не предназначенными для пения (dit, то есть устное повествование), ряд поэм содержит музыкальные вставки. Так, например, «Снадобье Фортуны» (Remède de Fortune; сочинена до 1342) представляет собой полномасштабную антологию песенных форм эпохи с образцами лэ, комплента (complainte), баллады, рондó и виреле.

Ссылка: http://www.cultin.ru/books-gijjom-de-masho

 

 

 

 

 ПОДЕЛКОВ

 

CCI. Тебя, как собственное сердце,

         Нельзя забыть и заменить.

 

(Далее с обратной стороны плиты:)

 

        Была ты молода, красива, весела

        Вот только жизнь промчалась скоротечно!

        Но в моём сердце, памяти, душе

        Твой светлый лик

        Останется навечно!

 

                           (13.III.1981 – 2005.7.III)

 

 

     Первые две строки представленной надписи – это переделанные  слова стихотворения «Сыну» Сергея Поделкова. В авторском произведении речь идёт об Отечестве, которое, как своё сердце, нельзя ни в долг дать, ни заменить. В нашей эпитафии говорится о тебе, то есть, о человеке, вообще. И это «тебя» одинаково подходит мёртвому и  живому. Такая вот игра. Стихотворение Сергея Поделкова полностью:

 

 

  Сыну

 

Все можно в жизни поменять, все можно:

на кенаря - коня, на посох - дом.

Все можно потерять неосторожно –

рассудок, время и друзей притом.

 

Все можно позабыть - нужду, и горе,

и клевету, и первую любовь.

Все можно дать взаймы на срок - и вскоре

и хлеб, и деньги возвратятся вновь.

 

Хочу в тебе найти единоверца,

чтоб к внукам шла связующая нить:

Отечество, как собственное сердце,

нельзя забыть, дать в долг иль заменить!

1959

 

Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.

Ссылка: http://rupoem.ru/podelkov/vse-mozhno-v.aspx.

     Сергей Александрович Поделков родился  (21) сентября 1912, в деревне Песочня Калужского уезда Калужской губернии – скончался 6 марта 2001, в Москве.

Сергей Поделков – русский советский поэт, переводчик, ветеран Великой Отечественной войны. Печатался с 1931-го, первый сборник стихов СП выпустил в 1934 году: получается, по Маяковскому – он был в ту пору «красивым, двадцатидвухлетним». В 1937-м поэта арестовали, через несколько лет его выпустили на свободу, однако, надолго лишили возможности печататься. В 1941-м, роковом, Сергей Поделков окончил Литературный институт и вскоре отправился на войну…На музыку Николая Иванова в том же 1941 году поэт написал песню «Дальняя дороженька», ставшую особенно популярной в… Китае: 

 

Вьётся, вьётся дальняя дороженька

По полю, за дымный горизонт.

Как по этой дальней по дороженьке

Мой любимый уходил на фронт…

     Через много лет, начиная с 1964-го, начал преподавать в родном Литературном институте… Сергей Александрович – член редколлегии еженедельника «Литературная Россия» с момента его создания в 1963-м году. Переводил на русский язык эпосы народов России, в частности, якутов. Принадлежал к патриотическому кружку писателей-«радонежцев». Сергея Поделкова называли «поэтом поколения Павла Васильева и Бориса Корнилова». С Павлом Сергей дружил, а после реабилитации поэта, расстрелянного в 1937-м, участвовал в восстановлении его наследия: «Павел Васильев. Стихотворения и поэмы / Предисловие, составление, подготовка текста С.А. Поделкова. М.: «Советская Россия», 1989.

     Дружил также с Борисом Корниловым, ценил поэзию Эдуарда Багрицкого, спорил с Ярославом Смеляковым, восхищался чеканными строками «Орды» и «Браги» Николая Тихонова. Боготворил поэзию Анны Ахматовой. И когда божественная Анна Андреевна подарила ему книгу своих стихов и написала: «Милому Сергею   Александровичу Поделкову в знак душевной приязни…», он, находясь в больнице, в трудную минуту молитвенно положил незабвенный томик себе на грудь.

Сергей Поделков похоронен в Москве на Миусском кладбище.

Ссылка: https://45parallel.net/sergey_podelkov/

 

МИХАЙЛОВ

 

 

CCXXVI. Ты не ушел,
Ты просто вышел...

(03.05.1923-19.4.2005)

 

 

Эта надпись - пример моего личного наблюдения: эпитафия продолжает длиться и жить в творчестве новых авторов. Доказательством тому, строки из песни « Памяти Владислава Галкина» современного лирического  певца Стаса Михайлова.  И вот смотри, какая интересная картина нарисовывается: когда-нибудь много лет спустя за АВТОРА этой надписи потомки сочтут именно Стаса Михайлова. Такому пути, как раньше, так и сейчас следует народная память. Сравни:

 

 

ПАМЯТИ ВЛАДИСЛАВА ГАЛКИНА

 

Ты не ушел - я точно знаю.
Ты просто вышел погулять
По небу темному без края.
Покуришь и придешь опять.

Ты дальнобойщик, ты военный,
Инспектор, сыщик и моряк.
Улыбкою своей бесценной
Все роли в жизни озарял.

 

Ты оступался- ну и что же?
Раскаянье смывает грех.
30 и 8... Ну куда моложе?!
Талантливее, лучше всех!

Но ... ты ушел, хоть я не верю.
И в сердце - рана. Навсегда.
Пусть на земле была потеря,
Но в небе - новая звезда...

Ссылка: http://m-1.megalyrics.ru/lyric/stas-mikhailov/

 

 

    «Станисла́в Влади́мирович Миха́йлов, больше известный, как Стас Михайлов (род. 27 апреля 1969, Сочи) - российский эстрадный певец, автор песен, актёр и продюсер. заслуженный артист Российской Федерации (2010).

 Стас родился 27 апреля 1969 года в городе Сочи, в семье лётчика и медсестры. По рассказам Михайлова, в музыкальной школе он не проучился и двух недель, а первые гитарные аккорды ему показал старший брат — тоже лётчик. Семь месяцев будущий известный исполнитель  проучился в Минском лётном училище, но бросил его и оставшийся срок срочной службы  дослуживал в Ростове-на-Дону водителем при штабе ВВС Северо-Кавказского военного округа. Демобилизовавшись,  какое-то время учился в Тамбовском институте культуры, но, не закончив его, возвратился в родной Сочи, где был коммерсантом, занимался видеопрокатом и автоматами, выпекающими булочки, трудился при студии звукозаписи, выступал в сочинских ресторанах. В 1992 году Стас Михайлов едет в Москву, где занимается развозом видеокассет. В том же году написал первую известную песню — «Свеча». В 1996-м году  после нескольких лет работы в театрах, отправился в Санкт-Петербург, там завершил свой дебютный альбом — «Свеча», вышедший уже в 1997 году. Потом певец с семьёй вернулся в Сочи. В Москву окончательно перебрался лишь к началу 2000-х. Вскоре на радио прозвучала популярная нынче песня Стаса Михайлова «Без тебя».  В 2009 году певец  получает две награды - Радио Шансон называет его «Артистом года», а за песню «Между небом и землей», на которую был снят клип, ему вручается Национальная премия «Золотой граммофон». С этой же песней Михайлов впервые выступил на ежегодном фестивале Песня года.  29 декабря 2010-го года  Стасу Михайлову указом Президента РФ было присвоено звание Заслуженного артиста РФ».

Ссылка: https://ru.wikipedia.org/

 

ОПТИНСКИЕ СТАРЦЫ

 

 

CCXXXII. Верю в разум,

                   Надеюсь на успех,

                   Продолжаю любить.

 

                           ( 22.04.1963 – 16.01.2005)

 

 

 

Странная надпись. В ней двойственность и даже тройственность.  Двойственность. Эти строки можно отнести как к пожеланию  живых, которые их написали, так и к бывшему смертному, который из иного мира вразумляет близких и надеется на их разум, желает успеха, продолжает всех любить.  Тройственность. Но есть еще секрет. Если мы выстроим логическую цепочку «бывший смертный – это ангел-хранитель – это Божье Око», то становится понятным, при чьём посредничестве и от Кого исходят слова. В этой эпитафии  мы наблюдаем процесс импликации. То есть то, что первоначально скрыто и не прочитывается, здесь раскрывается по смыслу.  Ведь сами по себе отдельно взятые слова «верю», «надеюсь», «люблю» на главные вопросы  ответа не дают: «Во что верю?», «На что надеюсь?», «Кого люблю?». Но вот читаем эпитафию и понимаем, что наша молитва, слова, обращённые к Нему, услышаны.

 

Молитва Оптинских старцев

 

Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить всё, что принесёт мне наступающий день.

Дай мне, всецело предаться воле Твоей Святой.

На всякий час сего дня, во всем наставь и поддержи меня.

Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душой и твёрдым убеждением, что на все святая воля Твоя.

Во всех словах и делах моих руководи моими мыслями и чувствами.

Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобой.

Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.

Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня.

Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.

Аминь.

(Источник: "Православный молитвословъ и Псалтирь" Свято-Успенская Почаевская Лавра, 2000.)

 

Ссылка: https://ru.wikisource.org/wiki/.

 

 

« Оптина пустынь близ монастыря, что в шести десятках километров от древней Калуги, издавна притягивала множество паломников. Славилась она святостью, но в особенности старцами, которые провидели людские судьбы, исцеляли телесные и душевные болезни, предсказывали будущее… Временем расцвета оптинского старчества был XIX век, особенно его последняя треть. Но подлинная история монастыря уходит своими корнями в глубину веков, и понять истоки пророчеств оптинских старцев, не обратившись к истории, будет трудно… Под крылом старческого наставления в Оптиной были известные и умнейшие люди России, мыслители и писатели: у старца Макария — философ И. В. Киреевский, у старца Амвросия — философ К. Н. Леонтьев, у старца Варсонофия — духовный писатель С. А. Нилус. Он более всех потрудился для увековечивания в своих книгах подвигов святых оптинских старцев и подвижников, всего уклада монастырского жития, знаменательных событий его истории… В советское время участь Оптиной пустыни, как и других монастырей, оказалась трагической. В Вербное воскресенье 1923 года монастырь закрыли. Тогда же был отправлен в ссылку (в Брянскую область) последний соборно избранный старец Нектарий, который после Февральской революции предсказал, что в 1918 году «государь и вся семья будут убиты, замучены». Но обитель, до 1923 года пытавшаяся держаться под видом сельхозартели «Оптина пустынь», не сдавалась и после. Изгнанные монахи расселились по квартирам в Козельске и старались, насколько это было возможно, вести монастырскую жизнь. Их изгнали и оттуда. Часть их оказалась в городе Белеве Тульской области, где к концу 20-х годов собралось множество монашествующих из закрытых монастырей Тульской и Калужской епархий.

В конце 1937 года в Белеве были арестованы последний настоятель Оптиной пустыни архимандрит Исаакий (Бобриков), белевский епископ Никита. Пятнадцать священников и монашествующих, а также трое мирян. По вздорному обвинению в «контрреволюционной деятельности» все они вскоре были расстреляны.

     А Оптина пустынь, шесть с половиной десятилетий простоявшая в поругании, возродилась к новой жизни в конце 80-х годов, как и предсказывали оптинские старцы. Предрекали они и возрождение России. Отец Нектарий говорил в 20-е годы: «Россия воспрянет и будет материально небогата, но духом богата…» Сбудется и это, как сбывались все другие пророчества оптинских старцев».

Ссылка: http://www.e-reading.club/chapter.php/1028740/6/Burin_-_Velikie_prorochestva_o_Rossii.html.

 

ГРЕБЕННИКОВ – ДОБРОНРАВОВ

 

б/н [ б/н – без номера. А.С.]

        Опустела без тебя земля,

        Как мне стало одиноко без тебя,

        Как несправедлива к нам судьба –

        Разлучила нас навеки, навсегда.

                                 ( 10.VII.1961 – 2008.29.I )

 

Первая строка этой эпитафии – зачин песни «Нежность» из кинофильма  режиссёра Татьяны Лиозновой «Три тополя на Плющихе». И сама картина, и её  «Нежность» были очень популярны у нас во второй половине XX века. В соавторстве слова к ней  написали  поэты-песенники Сергей Гребенников и Николай Добронравов.  Мелодию сочинила композитор Александра Пахмутова. К слову сказать, надпись «Опустела без тебя земля» очень часто встречается на наших кладбищах просто в одну строку, но и на её мотив разворачиваются целые четверостишия. Как, например, в представленной выше эпитафии.

 

 

НЕЖНОСТЬ

 

Музыка А.Пахмутовой
Слова С.Гребенникова и Н.Добронравова

Опустела без тебя Земля...
Как мне несколько часов прожить?
Так же падает листва в садах,
И куда-то все спешат такси...
Только пусто на Земле одной
Без тебя, а ты...
Ты летишь, и тебе
Дарят звезды
Свою нежность...

Так же пусто было на Земле,
И когда летал Экзюпери,
Так же падала листва в садах,
И придумать не могла Земля.
Как прожить ей без него, пока
Он летал, летал,
И все звезды ему
Отдавали свою нежность...

Опустела без тебя Земля...
Если можешь, прилетай скорей...

 

Ссылка: http://www.lyricshare.net/ru/mayya-kristalinskaya/opustela-bez-tebya-zemlya.html.

 

     Сергей Тимофеевич Гребенников - актер и поэт родился 14 августа 1920 году в семье рабочего-железнодорожника. Когда мальчику было десять лет, он потерял родителей. Его воспитывал старший брат Владимир Тимофеевич Гребенников, который жил в Сочи.

Сергей Гребенников - выпускник Московского городского театрального, а также музыкального училища при Московской консерватории. Служил в театрах Москвы. Одновременно с театральной деятельностью снялся в ряде картин. В 1942 г. получил роль в новелле «На зов матери» из киносборника «Белорусские новеллы». В 1955 г. сыграл капитана Гаранина, командира батареи в картине «Случай с ефрейтором Кочетковым». В 1956 г. воплотил образ Игната Васильевича, зоотехника колхоза в фильме «Серый разбойник». В пятидесятых годах прошлого века Гребенников служил в составе Московского ТЮЗа одновременно с Николаем Добронравовым. Это знакомство и предопределило их совместную творческую судьбу. В шестидесятых годах молодые актёры покидают театр и активно путешествуют по стране, главным образом по Сибири. В результате создают первый поэтический сборник, который был издан в Москве в 1964 году. Книга называлась «В Сибирь за песнями». Кроме того, пишут ряд композиций, среди которых «Голос сторонников мира». В тот же период на сцене Куйбышевского театра оперы и балета по либретто Гребенникова и Добронравова поставили оперу «Иван Шадрин». Музыка для этого произведения была написана Дехтерёвым. В этот период складывается творческий союз с Александрой Пахмутовой - молодым композитором. Соавторы создали множество песен.  Гребенников написал песню «Главное, ребята, сердцем не стареть!». Ее исполняли И. Кобзон, а также Л. П. Барашков. Он является автором стихов для композиции «Куба — любовь моя». Она попала в репертуар М. М. Магомаева и ВИА «Надежда». В соавторстве с Николаем Добронравовым написал песню «Нежность». С ней вышли на сцену Т. Буланова, Фрида Боккара, М. В. Кристалинская. Был автором стихов композиции «Звёзды над тайгой». Ее исполняли Елена Камбурова, а также И. Д. Кобзон. Написал песню «Трус не играет в хоккей». Ее представили публике Э. А. Хиль, Вадим Мулерман, а также Большой детский хор под управлением В. Попова.  Актер и поэт ушел из жизни 29 сентября 1988 г. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

Ссылка: http://fb.ru/article/274716/grebennikov-sergey-biografiya-i-tvorchestvo#image1476035.

 

     Николай Николаевич Добронравов родился 22 ноября 1928 года в Ленинграде. В начале войны был эвакуирован в Горький. С 1942 года жил и учился под Москвой, в Малаховке, где и окончил в 1942 г. с золотой медалью среднюю школу. Николай Добронравов имеет два высших образования; окончил Школу-студию имени Немировича-Данченко при МХАТ СССР имени Горького и Московский городской Учительский институт. В 50-х годах  и в начале 60-х  прошлого века работал актером в Московском театре юного зрителя. Сыграл много ведущих ролей в спектаклях классического и современного репертуара. Параллельно занимался литературным творчеством.  О летчиках и космонавтах написаны песни: "Обнимая небо" "Знаете, каким он парнем был" и другие. Н.Добронравов побывал на нескольких Олимпиадах. Песни о спорте, о спортсменах - "Да разве сердце позабудет", "Команда молодости нашей", "Богатырская наша сила", "Трус не играет в хоккей", "Герои спорта", "До свидания, Москва!" (прощальная песня Олимпиады-80). Герои песен Добронравова – люди труда и долга - "Магнитка", "Геологи", "Усталая подлодка", "Смелость строит города", "Яростный стройотряд".

О детях, о молодежи написаны песни "Орлята учатся летать", "Звездопад", "Любовь, комсомол и весна", "И вновь продолжается бой". Среди сочинений Н.Добронравова много лирических песен: "Мелодия", "Нежность", "Нам не жить друг без друга", "Люби меня!", "Как молоды мы были", "Надежда", "Я не могу иначе", "Вера", "Птица счастья". Песни на стихи Н.Добронравова исполняли С.Лемешев, Г.Отс, Л.Зыкина, Ю.Гуляев, М.Магомаев, И.Кобзон, М.Кристалинская, Л.Лещенко, Н.Мордюкова, Э.Пьеха, Т.Гвердцители, А.Градский, Э.Хиль, Ю.Богатиков, В.Толкунова, Л.Сенчина, Юлиан, ансамбли "Песняры", "Пламя", "Самоцветы", "Надежда", "Верасы", "Добры молодцы", "Сябры", группа Стаса Намина и многие другие. Н.Добронравов - лауреат Государственной премии СССР (1982 г.). Живет и работает в Москве.

Ссылка: http://facecollection.ru/people/nikolay-dobronravov

 

ГНЕДИЧ

 

 

Б/н. Люблю и помню, и скорблю

И образ в памяти храню.

Мир праху твоему, родной.

Жаль, рано ты обрёл покой.

                 ( 1957 – 2.V.1998)

 

Конечная цель этой надписи не столько заверения в любви и преданности бывшему смертному, сожаление о его ранней кончине, сколько диалектика пожелания, то есть, широко распространённая  на наших кладбищах формула «мир праху твоему» содержит  двойственный смысл. Первый - пожелание, чтобы прах человека никем не был попран, и второй – чтобы он оставался пребывать в мире, где все мы обитаем  - и мёртвые, и живые. О том, что известное  заклинание достаточно древнее, свидетельствует тот факт, что его гипермнестию  находим  мы в произведениях весьма отдалённых авторов. Например, у Николая Гнедича в стихотворении «На гробе матери». Вот оно целиком:

 

На гробе матери

 

От колыбели я остался

В печальном мире сиротой;

На утре дней моих расстался,

О мать, бесценная, с тобой!

И посох странника бросаю

Я в первый раз в углу родном;

И в первый раз я посещаю

Твой тесный, безысходный дом!

И, землю в трепете лобзая

Святую сердцу моему,

Скажу впервое: тень святая,

Мир вечный праху твоему!

 

 

Как черный крест твой наклонился

К холму, поросшему травой!

Надгробный камень весь покрылся

Песком и мшистой муравой,

И холм с землею поровняло!

Увы! он скоро б был забыт;

Мне скоро б неизвестно стало

И место, где твой прах сокрыт!

И, сын печальный, я бы тщетно

Могилы матери искал;

Ее прошел бы неприметно

И, может быть, ногой попрал!..

Прости! - оставленный тобою,

Я от пелен усыновлен

Суровой мачехой-судьбою.

Она, от берега мой челн

Толкнув, гнала его жестоко

Между бушующих зыбей

И занесла меня далеко

От тихой родины моей.

И лишь теперь волной счастливой

К брегам родным я принесен;

Любовью сирою, тоскливой

К твоей могиле приведен.

На гроб не кипариса лозы,

Но, лучший дар мне от творца,

Я песни приношу и слезы,

Богатство скромное певца.

 

 

Увы! когда ты испускала

Из уст последний жизни вздох,

Но взор еще на нас кидала,

Я траты чувствовать не мог.

Теперь возросшую со мною

Печаль я изолью в слезах;

Поплачу над землей сырою,

Сокрывшею мне милый прах!

Еще не раз, душой унылый.

Один, в полуночной тиши,

Приду я у твоей могилы

Искать отрады для души.

Приду - и холм, с землей сравненный,

Возвышу свежий над тобой;

И черный крест, к земле склоненный,

Возобновлю моей рукой;

И тризной, в день суббот священных,

Я, ублажая тень твою,

При воскуреньи жертв смиренных

Надгробны песни воспою.

А ты, слух к песням преклоняя,

От звезд к могиле ниспустись,

И, горесть сына утешая,

Тень матери - очам явись!

Узреть мне дай твой лик священный,

Хоть тень свою мне дай обнять,

Чтоб, в мир духов переселенный,

Я мог и там тебя узнать!

1805

Ссылка: http://russian-poetry.ru/PoetF.php?PoetId=145

 

 

ГНЕДИЧ, Николай Иванович [2(13).II.1784, Полтава -- 3(15).II.1833, Петербург] - поэт, переводчик, общественный и театральный деятель. Происходил из казачьего дворянского рода. Его отец был небогатым помещиком. Мать умерла при рождении сына. Образование получил в Полтавской "словенской семинарии", где заметили его способности и отправили для дальнейшего обучения в Харьковский коллегиум, который он окончил в 1800 г. После этого приехал в Москву и поступил в университетский Благородный пансион. Здесь проявилось его театральное дарование и любовь к античности. Гнедич прекрасно декламировал и недурно играл в студенческих спектаклях. Отличался необыкновенным прилежанием и проводил много времени за изучением древнегреческого языка и чтением греческих авторов. Тогда же поэт испытал живой интерес к просветительской философии. Николай Гнедич вошел в историю русской культуры своей гражданской лирикой и переводом "Илиады". "Перевод "Илиады",-- писал Белинский,-- эпоха в нашей литературе, и придет время, когда "Илиада" Гнедича будет настольною книгою всякого образованного человека" (Полн. собр. соч.-- Т. V.-- С. 553).

Источник: http://gnedich.lit-infosite.ru/

 

 

 

                                                                                                                                     Александр Сабитов

 

 

                               Тайны эпитафии. Лексический анализ

                                           

 

     На мой взгляд, чтобы провести независимое исследование эпитафии, следует максимально абстрагироваться от анализа специфических сновидений, дабы, не получилось искусственного за-уши-притягивания надгробной надписи к теме снов. Тем более, сразу оговорюсь, что лексический анализ сновидений принципиально отличается от анализа эпитафии. Не потому, что они антагонистичны, но потому, что поддаются исследованию разными методами. В сновидениях достаточно нарушить целостность рассказов. В эпитафии подобный метод не срабатывает - в надгробной надписи важен уже не только синкретизм текста, но и взаимоотношения между словами. Итак, в анализе участвуют 257 эпитафий, собранных на кладбищах Твери, Калязина и Москвы.

 

 

    В первую голову, крайне интересным представляется словарный состав надгробной надписи – интересным настолько, что на ум тут же являются строки, по-моему, Ахматовой о том, что если б знали вы из какого сора слагаются стихи ( См. стихотворение А.А. Ахматовой «Мне ни к чему одические рати» 21.01.1940 г.). Да-да, Анна Андреевна, надписи составлены именно из такого «сора» - из наречий, частиц, междометий, личных, притяжательных и неопределенных местоимений, сдобренных местами весьма ограниченным кругом существительных. Вот из чего во многом складываются поэтические строки надгробной надписи. Среди существительных абсолютное большинство - неодушевленные. Одушевленные – очень часто, либо подменяются местоимениями, либо в значении существительных используются прилагательные. К тому же неодушевленные существительные в контексте порой одушевляются, очеловечиваются, например: (№CLV) «Валюша, ты наше ласковое солнышко» ( орфография оригинала сохранена). В целом, существительные могут изображаться так же устойчивым словосочетанием - кенингом по-русски - « от женщин легкого поведения» вместо проституток. Во всей эпитафии, как правило, два главных героя: в обращении «ты» - мертвый, в местоимении «мы» - живые. Да-да, именно мы, а не я, меня, мной, мой. Здесь проявляется важная деталь – двойственность, двоичная система отношений. К мертвому эпитафия всегда обращается на  ты, тебя, твой и т.д., к живым - на мы, нас, с нами и т.п. – на мой взгляд, этот прием создает настроение, располагает к стиху: не ты настраиваешься на специфический текст, а текст настраивает тебя. Мертвый единичен, число живых не определено. Поясню.

 

     Эпитафию подписывают, как правило, нарицательными существительными - папа, мама, сыновья, друзья и т.д. Это, может быть, и 1, и 2, и 10, и 20, и 1 000 000 человек. Математический язык, на котором «разговаривает»  эпитафия, состоит всего-навсего из двух символов, где 1-мертвый, 0- живые, потому что из последних никого реально нельзя выделить. Словарный состав одушевленных существительных, обозначающих мертвых и живых, включает сыновей, дочерей, матерей, бабушек, сестер, пап, отцов, мужей, братьев, жителей, друзей, любимых, милых, родных (здесь - прилагательных в значении существительных). В составе неодушевленных - надежды, опоры, солнышки и т.п. В среде живых встречаются и товарищи, и женщины легкого поведения, но, по большей части, мы, нас, с нами и т.д.

 

    Теперь следует отметить другую сторону двойственности надгробной надписи - не всегда понятно от чьего имени идет речь в эпитафии: от имени живого или мертвого? Вот примеры.

 

№ XXXVI …Я не умру, мой друг.

 

Дыханием цветов – себя я в этом мире обнаружу…

 

[Пунктуация оригинала сохранена – А.С.]

 

 

    На первый взгляд, логично, что речь в надписи - от лица мертвого, т.е. совсем я не умру, а буду жить в образе цветущих растений. Но это только, на первый взгляд. Ведь, вполне возможно, что сам живой, страшащийся смерти, дрожащим голосом произносит: « Я не умру, мой друг…» и далее по тексту. Здесь известное уклонение от действительности - свойство живых очеловечивать то, что им открывается. Типа я - живой способен обнаружить человеческие свойства, себя в окружающем мире, даже в «дыхании» цветов, а значит, практически бессмертен. Самообман, который позволяет выжить. Это, с одной стороны.

   С другой, проявляется излишняя самоуверенность живого – вот я какой, никогда не умру!  Вспомни, в детстве при мысли, что люди умирают, сначала - индивидуальный страх, потом «сделка» с самим собой - впереди же,  вся жизнь!...

 

№ LIV Спасибо, друг, что посетил

 

Последний мой приют.

 

Постой один среди могил,

 

Почувствуй бег минут.

 

    Первое впечатление, речь от лица мертвого ( странное ощущение: о мертвом, как о живом – ведь на самом деле, у мертвого априори нет ни языка, ни голоса, ни чувственных органов). В таком случае, к какому-такому другу, обращается мертвый? А может, это живой, увидев во сне мертвого, сам шепчет пересохшими губами: спасибо, друг, мертвый, что посетил мой последний приют – память! Постой, мол, среди могил памяти, почувствуй, как бегут мои минуты жизни! [Друг ли мертвый живому? На этом остановимся позже - А.С.]

 

№ LXXVI: И пусть судьба, как лист календаря,

 

У каждого когда-то обрывается.

 

И ты шагнешь ко мне,

 

Я верю, знаю,

 

Моя светлая, дорогая,

 

Удивительная моя.

 

    Кто к кому «шагнет» - мертвый к живому, или наоборот? Ведь, в большинстве своем, авторство эпитафии анонимно. Известно, что под надгробием лежит молодая 25-летняя женщина. ( На самом деле, об этом мы узнаем лишь по надписи на плите). К кому она может «шагнуть» - к отцу, к матери, к мужу, к сыну, к дочери, к прочим? А может, это живые «шагнут» по отдельности к ней? Здесь важно заметить одну деталь. Со смертью человек, как бы отделяется от общей массы живых и истинно становится тем, кто он есть - личностью, Чудом Единого. Непонятно тогда, почему это происходит только после смерти, а не при жизни? А потому, что живой человек, по большей части, ведет неподлинную, не собственную жизнь - регулярно уклоняется от действительности, прячет глаза и при этом постоянно сам себя обманывает:  так легче, - полагает он.

 

№ CIII. Прости меня за все обиды…

 

Это мертвый у живого просит прощения, или наоборот? Явная двойственность.

 

№ CXVI. Где я сейчас, ты тоже был.

 

              Где ты сейчас, я тоже буду.

 

    Положим, живой мертвому, это говорит. Однако с таким же успехом и мертвый может, то же самое сказать живому – доподлинно неизвестно, что с нами было до рождения и что будет после смерти. Тем более, неизвестно, какой он – язык мертвых?

 

№ CXXXIII. Одна весна мне подарила тебя,

 

                     Другая весна отняла.

 

   Если полагать мертвого душевно живым, то вполне, вероятно, эти слова могли бы быть его. Однако, если даже принимать, что они сказаны живым, то двойственность и так в них присутствует: если это мать произносит, значит, весной родился ее сын, теперь мертвый, а если жена или муж, то весной, очевидно, они встретились, полюбили друг друга, и через определенное время один другого похоронил. Однозначно, что близкий  близкому это говорит!

 

   Вот тоже интересно. Тут, вообще, «хор» из мертвых и живых.

 

№ CLXIII. Остановись прохожий!

 

                 Помяни мой прах. Я уже дома,

 

                 А ты в гостях. Спи с миром, мама.

 

    Понятно, что сначала говорит мертвый: мол, остановись, помяни… Но в заключение, в заключение-то – это, кто говорит? Мертвый сам себе, что ли желает: спи с миром, мама?

 

№ CCXXVIII. Гори, звезда моя, не падай,

 

Роняй холодные лучи.

 

Ведь за кладбищенской оградой

 

Живое сердце не стучит.

 

    Выражение «звезда моя» двойственно: в одном случае, оно одушевляет человека, который умер, т.к. по известному поверию, когда человек умирает, то на небе является новая звезда, в другом, обозначает самого автора – « звезда моя, не падай», т.е. моя жизнь не падай, не обрывайся внезапно, ведь тоже знаем, что падающая звезда свидетельствует о смерти человека.

 

№ CCLVI. Поздней мы встретимся с тобою

 

                 В просторах Млечного Пути.

 

                 Среди планет и вечного покоя

 

                 Меня сумеешь ты найти.

 

   Здесь автором может быть и тот, кто умер, и тот, кто жив. Но мертвый «знает» больше и слова от его имени звучат убедительнее.

 

№ VII Ты для нас - святая память.

 

   Полагая местоимение «ты» за обращение к мертвому, а «нас» - к живому, ясно, что это живые говорят о мертвом. Но, если понимать эпитафию собственностью мертвых, то «ты», т.е. пришедший на могилу, для нас, для тех, которых легион, для мертвых – святая память. Другими словами, глубоко интимная память, воспоминание о прошлом, так же как и в № VIII « Годы не сотрут любовь и память» - у кого из нас не сотрут память: у живых или у мертвых? В № X « Спасибо за то, что ты был» - у кого, кто был? Тот, о ком идет речь, был у мертвого или у живых? Мы, живые, были для мертвого, так же, как и наоборот.

 

№ LV Наши горькие слезы наполнили

 

          Чашу печали,

 

          Но тебя не вернуть, хоть зови и рыдай.

 

          Двадцать пять лет мы

 

          Мы единым аккордом звучали,

 

          Но трагически прервана жизнь…

 

          Ты прости нас, родная,

 

          И навеки прощай.

 

    Двойственность в последней строке – что значит это, « и навеки прощай»? Не только то, что с ушедшей живые больше никогда не увидятся, но и просьба о том, чтобы она, мертвая, живых навеки простила, т.е. простила на срок их жизни, пока они живы, на их век. В этом, полагаю, через мертвого тайное прошение прощения у Бога.

 

№ CXCIII Скорбь моя безутешна.

 

                  Помнить о тебе буду

 

                До конца жизни.

 

                                              Твоя надежда.

 

   Интересная игра. Возможно, надежда – имя собственное, а может, нарицательное. Допустим, мертвый обещает живому, что до конца жизни будет о нем помнить, молиться за него, но надпись «Твоя надежда» - надежда живого на спасение. Ведь «моление» мертвого за живого и есть надежда последнего.

 

   Требует разъяснения и иная двойственность, проявляемая в эпитафии. Дело в том, что в ряде надгробных надписей бывший смертный почитается живыми за воришку, грабителя, который уносит из «дома», т.е. крадет у живых любовь, доброту, тепло, радость, оставляя им на прощание разграбленный «дом», в котором всегда зима. Сравни.

 

№ IV Ушел из жизни сын любимый,

 

         Любовь и радость всю унес

 

         И стала жизнь наша бесцельной,

 

         Сердца, наполненные слез.

 

 

  Мертвый, любимый сын, всю радость унес?! Куда унес? Где искать этого «воришку»?

 

 

№ XI Всю теплоту, любовь и нежность

 

С собой, родная, унесла.

 

Тоска, печаль и горечь сердца

 

Остались с нами навсегда.

 

( P.S. Обрати внимание на последнюю строку – об этом позже мы поговорим). Явное воровство – украла, унесла, родная, у нас теплоту, любовь и нежность, а взамен оставила тоску, печаль и горечь, т.е. разворованный «дом».

 

№ XV Не высказать горя,

 

Не выплакать слез,

 

Ты радость навеки

 

Из дома унес.

 

   Здесь мертвый тоже воришка: из дома унес радость. И в № XVI аналогично:

 

б/н  Не вынести горя,

 

Не выплакать слез,

 

Ты радость и счастье

 

С собою унес.

 

№ LXXIV Из жизни ушел очень рано,

 

Как поезд унес тебя вдаль,

 

А мне на прощанье оставил

 

Большую тоску и печаль.

 

    Здесь мертвый – обманщик. Я, мол, тебе доверилась (-лся), а ты, уехал, как на поезде, меня обманул, взамен оставил тоску и печаль.

 

№ LXXXIV Друзья уходят по-немногу

 

В стихи, в легенды, в шелест трав,

 

Не попрощавшись на дорогу,

 

Не долюбив, не долетав.

 

    Ай-яй-яй, какие мертвые невоспитанные: уходят, даже, не попрощавшись. Для какого-нибудь англичанина, это, может, и норма, а для нас – нет.

 

№ CV. Ты ушел не простясь,

 

Спи спокойно, родной.

 

В наших скорбных сердцах

 

Будешь вечно живой.

 

    Чуть не вылетело – ты ушел, не спросясь. Это, когда ребенок идет гулять во двор, то спрашивается у мамы. Здесь, явное проявление чувства собственности и упрек мертвому.

 

№ CXXI. О непорочная душа,

 

Ушедшая от нас

 

Столь рано.

 

Тебе на небе вечный дан покой

 

Нам на земле

 

Мучительная рана.

 

    Вот ты, там, на небе в вечном покое, а мы, тут, на земле из-за тебя маемся! Странная какая-то зависть.

 

№ CXIV Ушел из жизни ты так рано.

 

А мог еще так долго жить.

 

У нас в душе такие раны,

 

Что их ничем не залечить.

 

    Снова в адрес мертвого упрек: что ж ты так рано ушел, когда мог еще долго жить, да еще нас неизлечимо поранил?

 

№ CXLVII Ушел из жизни мой любимый,

 

Любовь и радость всю унес.

 

И стала жизнь невыносимой,

 

Душе не выплакать всех слез.

 

Опять мертвый – воришка: унес всю любовь и радость. Да еще столько унес, что жизнь невыносимой стала.

 

№ CLIII Ушел из жизни очень рано,

 

Оставив в сердце боль и рану.

 

     Вообще-то, странно: сначала этот мертвый «воришка» рушит «дом», грабит его, уносит любовь, радость, доброту, нежность, оставляет после себя незалеченные раны, боль, тоску, печаль, а потом в этом «разграбленном доме», в раненом сердце сам же навеки и поселяется? Очень подозрительная у живых логика.

 

    А что же, мертвый? Как ни странно, несмотря на все обвинения в воровстве, в грабеже, в обмане живые становятся мертвому «моим другом», причем не какой-то конкретный человек есть друг, а все живые мертвому – это « мой друг», «милый друг». Сравни.

 

№ XXXVI Я не умру, мой друг.

 

Дыханием цветов-

 

- себя я в этом мире обнаружу.

 

 

     К кому обращается этот мертвый?

 

№ LIV Спасибо, друг, что посетил

 

Последний мой приют.

 

Постой один среди могил

 

Почувствуй бег минут.

 

    Опять-таки, к какому-такому другу обращается мертвый? Да, к любому из нас, кто остановится, придет на его могилку, вспомнит об усопшем. Ведь живые – друг мертвому.

 

№ LXXXIV Друзья уходят по-немногу

 

В стихи, в легенды, в шелест трав,

 

Не попрощавшись на дорогу,

 

Не долюбив, не долетав…

 

    Поскольку эпитафия написана на могиле, в которой лежат 13 летчиков, то проецированием на памятник смысл понятен: вот эти люди погибли, еще, как следует, не налюбившись, не налетавшись. Однако, абстрагируясь от места, осмысляется, что речь идет обо всех, в том числе, и о живых друзьях, которые тоже понемногу уходят из жизни.

 

№ LXXX Желаю счастья всем живым.

 

    Из этой надписи ясно, что все мы, живые, - близкие друзья мертвому. Согласись, но ведь и мертвые, несмотря на то, что их считают воришками, живым многое оставляют.

 

№ CLXXIV Как много моего

 

Навек с тобой ушло.

 

Так много твоего

 

Навек со мной осталось.

 

   Таким образом, конфликт в эпитафии состоит в том, что для мертвых мы, живые, становимся «моим другом», в то время, как сами мы, живые, считаем мертвого воришкой и обманщиком. Сами себя мы исчисляем за 0, но для мертвых, даже во множестве, мы – 1. Это отчасти совпадает с «математическим» языком надписи: живые-0 (См. с. 3 исследования). Но почему мертвые в этом случае полагают нас за единицу, если сами мы пишем эпитафию? (см. там же).

 

   В другом ряде надгробная надпись сама себя изобличает, что, хотя и сердцу больно, но никакой мертвый не воришка, напротив, он на всех разделил свое сердце, раздал любовь, доброту окружающим:

 

№ LIII Больно сердцу, родная –

 

Не стало тебя.

 

Так нежданно, непоправимо,

 

Словно жизни недолгой

 

Итог подвела.

 

Всю доброту, всю любовь раздала,

 

Сердце до капли на всех разделила

 

И навсегда, боже мой, навсегда,

 

Свет голубой в глазах погасила…

 

    Более того, испытывая чувство вины за неосновательные обвинения мертвого в воровстве, эпитафия способна по справедливости воздать ему должное, выразить благодарность живых, высказать робкие предположения, помыслы, что и мертвый – друг живым:

 

№ CLXXXI. Дорогие незабвенные наши.

 

Вечная память Вам и вечная благодарность

 

За все содеянное земное. Дети.

 

 

№ CLXXXII. Милая незабвенная мамочка

 

И нежный единственный друг!

 

Тебе одной мы несли сокровенные мысли.

 

Ты одна могла понять нас

 

И помочь в трудную минуту.

 

Ты подняла нас к жизни.

 

Помогла стать самостоятельными.

 

Спасибо тебе! Вечная память.

 

№CLXXXIII.  На земле хороших людей немало,

 

Но лучше всех была ты – наша мама.

 

    Из чувства вины рождается тема прошения прощения. Причем с обеих сторон. Вспомни детство. Сравни.

 

 

№ LII.  Ну, а если пропал мой след

 

И пришел без меня рассвет.

 

Я прошу: не сердись, не надо!

 

Просто знай, что меня уж нет.

 

№ LXXXII. Прости нас, Дорогой,

 

прости,

 

Что не смогли тебя спасти.

 

№ LXXXIX. Ты был орлом в профессии

 

и в жизни,

 

Надеждой и опорой для семьи,

 

Но не держи на нас ты укоризны,

 

Что мы тебя, родной, не сберегли.

 

    У кого живые просят прощения? Человека уж нет. Сами у себя? Или у того, что навек с ними осталось? Вспомни.

 

 

№ CLXXIV.  Как много моего

 

Навек с тобой ушло.

 

Так много твоего

 

Навек со мной осталось.

 

 

№ LV. Наши горькие слезы наполнили

 

Чашу печали,

 

Но тебя не вернуть, хоть зови и рыдай.

 

Двадцать пять лет мы

 

Единым аккордом звучали,

 

Но трагически прервана жизнь…

 

Ты прости нас, родная,

 

И навеки прощай.

 

 

№LVI. Ты прости меня, любимый мой,

 

Что мое крыло тебя не спасло.

 

 

№ CIII. Прости меня за все обиды.

 

     Кто у кого просит прощения – живые у мертвого, или наоборот?   Сознавая вину, греховность, живые и бывшие смертные [«бывший смертный», то же, что и мертвый, - введен В.Б. Микушевичем] просят прощения и милости у высших сил, у Бога:

 

    № XXV. Упокой, Господи, душу

 

Усопшего раба твоего Владимира

 

И прости ему все согрешения

 

Вольная и невольная

 

И даруй ему Царствие Небесное.

 

 

№ LXVIII. Прости меня, мой ангел,

 

Что не уберегла тебя.

 

    Здесь, с одной стороны, прошение прощения из чувства вины, а с другой, «мой ангел» - тот, кто охраняет. Бывший смертный не есть мертвый ангел, ибо, бесполезно просить прощения у того, что умерло, но живой.

 

№ XCVIII. Дорогой незабвенный Сережинька!

 

Склоняя в скорби свои седые головы,

 

Не смея заглянуть в эту бездну твоего

 

покоя и молчания, будем доживать без тебя,

 

с молитвой о тебе.

 

Пусть Царствие Небесное будет тебе прощением

 

За все земные прегрешения,

 

Вольные и невольные, наградой

 

За любовь к нам, к ней, к детям твоим.

 

За страдания и унижения чести

 

Человеческой. Спи спокойно, родной наш…

 

Любящие мама, папа.

 

    Параллельно с прошением прощения зарождается тема жаления, со-жаления, т.е. сопричастности обоих миров – мира живых и мира мертвых. Эпитафия жалеет мертвого, ибо, его последний час тяжек, и жалеет живых, потому что чаша их короткой жизни горькая и «мы к тебе еще придем»:

 

№ XLVIII. Любимый сын, надежда наша,

 

Без времени оставил нас…

 

Горька короткой жизни чаша

 

И тяжек твой последний час.

 

Душа твоя теперь высоко,-

 

А руки не сожмут руля…

 

Мы любим все тебя глубоко

 

И пухом будь постель-Земля.

 

№ CXXII. Спи мама дорогая,

 

Спи мама крепким сном.

 

Ты к нам больше не вернешься,

 

А мы к тебе еще придем.

 

В результате всех этих коллизий, в конце концов, выясняется, что бывший смертный все-таки «обворовывает» живых не по своей воле, а по понуждению судьбы - разлучницы:

 

№ CXV. О, как безжалостна судьба,

 

Что нас с тобою разлучила.

 

Но будем помнить мы всегда

 

Добро, которое дарила.

 

№ CCV. Судьба распорядилась строго.

 

Куда ты, сынок, спешил?

 

Ты думал – бежит дорога,

 

А это бежала жизнь.

 

Ты погиб, мой милый.

 

Но если даже сгорят мосты,

 

Я приду к тебе на могилу

 

И принесу цветы.

 

Отец.

 

 

    Впрочем, и сам бывший смертный сетует на судьбу-разлучницу, которая его обманула:

 

№ LXXVIII. Мне бы жить у реки

 

И ходить по росе,

 

Но дала мне судьба

 

Скоростное шоссе.

 

№ CXCII. Как много в жизни ты успеть хотел…

 

Как мало лет тебе отпущено судьбой.

 

 

№ CLXXXVI. Возраст человека – не количество прожитых лет,

 

А количество оставшихся мгновений…

 

 

№ CLII. Не дожила, не долетела,

 

Не долюбила, не смогла.

 

Как много в жизни ты хотела,

 

Как мало жизнь тебе дала.

 

 

    Из допущения сторонней силы зарождается не только тема жаления, со-жаления, прошения прощения, но и тема смирения и добра:

 

№ XCIII. Здесь добрая душа нашла покой безвременно и

 

безвозвратно.

 

 

№ CLIV. Пусть прах истлеет твой дотла,

 

Но будешь жить в делах своих,

 

Ты всех любил, ты жил для нас

 

И всем желал добра.

 

 

№ CXCIV. Отзвучала гармония дня-

 

Замирают последние песни,

 

Ты, душа, порожденье огня,

 

В наступающем мраке воскресни.

 

Благородство и ум,

 

Доброта и огромная сила.

 

Мы помним тебя-

 

За любовь твою к жизни.

От мамы и брата.

 

 

№ LXXXVII. Прими безропотно беду

 

С судьбою спорить неразумно.

 

 

    Ведь, на самом деле, смирение есть высший дар Богу:

 

№ CXXVI. Прими, Господь, мое смирение.

 

 

     Но добро, причем здесь добро? Оказывается, только доброму, делающему добро, в награду достается мир, не только, как тишина и спокойствие, но мир, как окружающее, как все то, что вокруг, все то, что нас окружает совместно с тайными и явными мирами:

 

№ C. Слава, честь и мир

 

всякому, делающему благое!

 

 

   Заметь, во всей массе эпитафии магистральным является одно и то же заклинание - «спи спокойно», «покойся с миром»:

 

№ CVI. Спокоен ход простых суровых дней,

 

Покорно все приемлем превращенья.

 

В сокровищнице памяти у нас

 

Твои слова, улыбки и движенья.

 

Покойся с миром, друг мой милый,

 

И ожидай ты нас к себе.

 

Мы перетерпим горе с силой,

 

Быть может, скоро и придем к тебе.

 

 

     Окружающее пространство, то, что вокруг, спокойны, тихи:

 

«Спокоен ход простых суровых дней». Отсюда уверенность, в ничем  ненарушаемом «сне»; « покойся с миром» означает упокоение, в том числе, и с тем миром вместе, где мы все обитаем, и мертвые, и живые, с окружающим пространством:

 

№ CVII. Ты все, что сердцу мило,

 

С чем я сжился умом,

 

Ты мне любовь и сила,

 

Спи безмятежным сном!

 

 

   /Ты все, что сердцу мило,/, - то есть и окружающая среда есть «ты». /С чем я сжился умом,// Ты мне любовь и сила,/- сжился умом с тем, что вокруг и с тем, что разумно, вообще, автору- сила.

 

№ CXXXII. Покойся с миром, сын мой милый,

 

 т.е. и с тем окружающим совместно, с тем миром, где мы все обитаем:

 

 

№CXXXVIII. Спасибо за то, что ты была.

 

Мы никогда тебя не забудем.

 

Покойся с миром,

 

Святая Гита.

 

 

    Покойся с тем, что окружает и у Того, Кто окружает.

 

№ CLVI. Твой сын и дочь

 

вырастут достойными тебя.

 

Покойся с миром.

 

     Покойся вместе с тем, что окружает и ты «увидишь», что твои сын и дочь вырастут достойными тебя.

 

 

№ CLXIII. Остановись прохожий!

 

Помяни мой прах. Я уже дома.

 

А ты в гостях. Спи с миром, мама.

 

 

«Спи с миром», т.е. с тем вместе, что окружает, что разумно, вообще.

 

 

№ CCXXXIV. Жизнь коротка, мы гости

 

на Земле…

 

А истина – любовь и бесконечность…

 

Спи мирно и спокойно в тишине.

 

Память о тебе не канет в вечность.

 

Почему, собственно, живые и мертвые, так боятся, - очень часто встречается «память вечна», «вечная память», - что память канет (упадет) в Вечность? И что есть эта самая Вечность? Вечность есть Ничто, ее невозможно определить, она такое же множество, как и «мы», т.е. 0. Очевидно, Вечность – некая бездонная пропасть, куда может «упасть» память, камень памяти. Память – исторична. Аналогия с камнем не случайна – камень тяжел, крепок, имеет вес,- память имеет вес. В массе памяти – временность, т.е. в историчности содержится временность. Как у Хайдеггера - смысл бытия есть время. Ну и что, с того? Ну, упадет камень в пропасть, кому от этого плохо? Мертвым все равно. Живым, по большому счету, тоже. Кому нужен такой тотальный учет памяти? Что, информация о канувших в Лету людях берется из памяти живых или из надписей на надгробиях, почему все так боятся кануть в Вечность? Нет ответа? Есть ответ.

 

     В эпитафии встречается слово «образ», но никогда «подобие». Образ можно описать. В данном случае, образ – лик. Поэтому по традиции на надгробии рисуется портрет. Память – важная составляющая Вечности. Память сохраняется настолько долго, насколько ее проявления прослеживаются от фаюмского портрета до портрета на надгробии. Считай, уже более сорока веков длится память. Очевидно же, что кануть в Вечность означает быть исключенным из списка живых мертвых, т.е. способных вернуть себе вес, вернуться обратно во временность! Странная мысль: если ты возвращаешься во временность, то становишься живым? Временность, окружающее в переживании боли теряют смысл. В боли и ужасе остается только - я и боль, я и ужас- это, когда в мгновение чихания мы полностью теряем контроль над собой: в окружающем  только человек и эмоция чихания. Из этого следует, что мертвые, на самом-то деле, в отдельные мгновения бывают живее нас живых - мертвые живы? Да, мертвые живы. Вспомни Ездру: « // И отдаст земля тех, которые в ней спят, и прах тех, которые молчаливо в нем обитают, а хранилища отдадут вверенные им души… и окончится долготерпение//» (См.: 3 Езд.7:32,33).

 

Зачем же хранить память до Судного Дня, ведь выгоднее избежать праведного Суда? – так размышляли бы лукавые. – По памяти, в том числе, Суд случится, ведь эпитафия пишется и для Судии, и для Судного Дня, чтобы свидетельствовать об общем характере жизни человека:

 

№ CCXXXIX. Прошла ты честно путь земной,

 

Походкой трудовой,

 

Неторопливой,

 

Была прекрасной ты женой,

 

И матерью, и бабушкой любимой.

 

Муж, дети, внуки.

 

 

№ LXXXVI. Если спросят, что так мало жила я,

 

Ты в своем ответе не таи

 

То, что я страдания чужие

 

Принимала в свое время, как свои.

 

 

   Поскольку эпитафия пишется, в том числе, и для Судного Дня, и для Судии, а все окружающее есть Царствие Божие, то бывший смертный и просит:

 

№ XXIX. Помилуй меня, Боже,

 

В Царствие Твоем.

 

Помилуй, означает, полюби – по Далю от  миловаться, любить, любезничать, целоваться. Но что есть жизнь человека? В широком смысле слова, мечты и грёзы:

 

 

№ XVII. Ушли мечты и грезы,

 

Остались горе, слезы.

 

 

  Более того, в представлении эпитафии жизнь есть некая дорога, по которой идут и с которой уходят ( вспомни, про дорогу в сновидениях):

 

 

№CIX. Ты по жизни шла честно и прямо,

 

Ради близких себя не щадя,

 

Спи спокойно, любимая мама,

 

Мы любим и помним тебя.

 

 

№ CCXXIV. Судьба распорядилась строго,

 

Куда ты, сынок, спешил?

 

Ты думал – бежит дорога,

 

А это бежала жизнь.

 

 

№ LXX. Зачем безвременно разлуку

 

Дала жестоко нам судьба?

 

Вы так любившие друг друга

 

Ушли из жизни навсегда.

 

« Ушли из жизни» - а что вы называете жизнью? Картину вокруг или все же и содержание ее: шум деревьев, ветра, шебуршение букашек-таракашек, того микромира, который настолько мал и безвиден, что не входит в картину ваших органов чувств? Или для вас – это уже не ваша жизнь? Тем самым уже в естественную мировую гармонию вы вносите искусственную. По-вашему, жизнь только потому дорога, что по ней человек идет? Но животные не строят дорог – они тропами крадутся, и птицы не пролагают путей, они знают свои маршруты, и рыбы плавают по-своему, а не по дорогам. Но ведь это совсем не значит, что они не живут! Оглянитесь вы, живые, – вы не одни в общем мире! И чтобы не быть несправедливыми к букашкам-таракашкам вы все подряд очеловечиваете (см. Чернышевский Н.Г. Эстетические отношения искусства к действительности.- М., 1955, С.32), а заодно и то тайное, чего не знаете, хотя,  в том тайном, может, и нет никакой человечности! Рассвет придет с вами и без вас. Для рассвета вы - всегда есть, точно так же, как если бы вас и не было. У рассвета свои законы. Но, когда вы пытаетесь вмешаться в законы рассвета, гармония мира нарушается. Разве вы создали новую мировую гармонию, в которой можете укрыться при крушении прежней? Нет? Тогда и сидите на своем месте:

 

№ LII. Ну, а если пропал мой след

 

И пришел без меня рассвет.

 

Я прошу, не сердись, не надо!

 

Просто знай, что меня уж нет.

 

 

     Эпитафия как раз и раскрывает самообман, уклонение человека в его отношении к окружающему:

 

 

№ XCV. Да, жизнь я прожил неплохую,

 

И счастье, и беду сумел я пронести.

 

Но что-то не хватает, не пойму я,

 

Я, словно путник,

 

Умерший в пути.

 

Жизнь человека, как в  начале считает автор, не в окружающей среде, а параллельно ей, в среде социальной: «/ Да, жизнь я прожил неплохую,// И счастье, и беду сумел я пронести/». И тут вдруг шел, шел, нес, нес, бац! и умер. Другими словами, не дошел туда, куда шел. И вот этого «куда шел» ему и не хватает. А куда шел? Шел-то к Богу, но не дошел до Него. У каждого своя дорога к Богу. Но не всякий успевает дойти. Но это, с точки зрения, «мирского» Бога. То есть, такого Бога, каким представляют Его себе люди.

 

№ CVII. Ты все, что сердцу мило,

 

С чем я сжился умом,

 

Ты мне любовь и сила,

 

Спи безмятежным сном.

 

    К кому обращается этот автор – к мертвому или к Богу? Одновременно и к Богу, и к мертвому. Но, Кто есть Бог? Именно не Что, а Кто? Ибо, Бог жив. По Ницше – умер «мирской» Бог. А тот, который жив, есть все – и человечное, и окружающее, и явное, и тайное, и все сверхсмыслы. В таком случае, окружающее потому человечно, что оно – часть Него. Все мы и то, что вокруг, - клеточки Божьей экзистенции. И не будь даже малого из нас, это доставляет Ему, сущему Его, дискомфорт, боль и тревогу. Отсюда и ощущение, что горе претерпевается с силой, не просто с силой собственной, душевной, но и с той, которая вовне:

№ CVI. Спокоен ход простых суровых дней,

Покорно все приемлем превращенья.

В сокровищнице памяти у нас

Твои слова, улыбки и движенья.

Покойся с миром, друг наш милый,

И ожидай ты нас к себе.

Мы перетерпим горе с силой,

Быть может, скоро и придем к тебе.

Человек не умирает сам по себе, но непременно под действием некой тайной силы, с которой он претерпевает горе, и которая приводит его в мир мертвых. /Мы перетерпим горе с силой/, т.е. вместе с некой силой и только с ее помощью - /Быть может, скоро и придем к тебе/. Но, если «придем к тебе», то, значит, где-то ты есть, непременно в каком-то одном месте. Но где, это «где-то»? «Покойся с миром» означает не только спокойствие, но и то, что вокруг, - с миром окружающим вместе. Но возможно ли быть человеку без этой тайной Силы? Возможно ли, быть человеку ни там, ни сям,- ни у мертвых, ни у живых? Нет! Человек непорочная душа, т.е. непрочная, не крепкая, легко разрушимая:

№CXXI. О непорочная душа,

Ушедшая от нас

Столь рано.

Тебе на небе

Вечный дан покой,

Нам на земле

Мучительная рана.

Вспомни, как легко «прячется» беглое сознание в случае опасности, когда человек лишается чувств. Но что еще есть такое жизнь? Жизнь есть круг света. Человек из него шагает в окружающую среду, которая не только свет, но и тьма, не только явное, но и тайное. Точка – маленький кружок становится большим кругом:

№ LXXXV … И он шагнул из круга света …

Причем, круг света этот достаточно огромный, просторный:

№ XCIV. «Что без тебя просторный этот свет?

В нем только ты была,

Другого счастья нет!».

Человек после смерти никуда не девается из этого просторного света, он в нем растворяется, сливается с ним:

№ CXIII … Все сольется воедино:

И природа, и душа…

Однако прежде, чем слиться с природой человек претерпевает некие превращения. Вспомни, в № CVI «Покорно все приемлем превращенья». Что же это за превращения, которые происходят с человеком после смерти?

     Ясно, тело находится в обозначенном месте, а душа где-то далеко и вместе с тем, где-то близко:

№ CXCV. Мама здесь лежит.

А душа на небе.

Будут помнить сыновья

О тебе навеки.

Память вечная тебе.

Ты ее достойна.

Б/н. Сердце все не верит

В горькую утрату.

Будто ты закрыла дверь,

И ушла куда-то.

     Причем, это обозначенное место – могила обретает статус святости:

№ CXLIX. Остановись и помолись.

Это святое место.

К тебе я больше не вернусь,

Но ждать тебя я буду.

№CXXIX. Перед могилою Святой

Стою с поникшей головой.

Зову тебя не для того,

Чтоб укорять людей, чья злоба

Убила сына моего

Единственного и дорогого.

Заметь, помолись святому месту. Не просто месту, как клочку земли, но святому. Могила человека обретает святость. Почему? Потому что в ней лежит образ и подобие Божие. Вспомни, во всей массе эпитафии ты не встретишь слова «подобие», но «образ» встречается довольно часто. Подобие бережет могила:

№ LXXIX. Я тебя растила,

Но не сберегла.

Пусть теперь могила

Сбережет тебя.

А что, когда человек умирает, он перестает быть образом и подобием? Нет. Даже после смерти мертвого называют не просто прахом, но человеком. Прах - тлен, человек - нетленен:

№ CLIV. Пусть прах истлеет твой дотла?

Но будешь жить в делах своих.

Ты всех любил, ты жил для нас.

И всем желал добра.

№ CLXXXIII. Здесь погребено тъло

Потомственной почетной

Гражданки Наталiи Ивановны Сенаторовой

Родилась 14 августа 1851 года. Скончалась 24 iюня

Въ 10 ч. утра 1915 года.

Прохожий, ты идешь, но ляжешь,

Какъ и я. Присядь и отдохни на

Камнъ у меня, сорви былинку

И вспомни о судьбъ, я дома, а

Ты в гостяхъ, подумай о себъ.

Действительно, ничего себе прах, который еще и разговаривает, и знает, что у него на могиле камень стоит и былинка растет! Но это же, живые на камне пишут эпитафию?! Тогда ответь: откуда у живых - это « я дома, а ты в гостях»? ( А может, это живые ёрничают – мол, мы-то дома, а ты в костях?) Что есть дом для праха? Дом для праха есть весь окружающий мир:

№ CLIX. Родной души горька утрата,

Скорбь пропастью легла в поверженном

Дому.

Секунды кончились.

Мир праху твоему.

То есть, праху достается не только мир, как покой, но и весь мир со всем окружающим видимым и невидимым.

№ CLXIII. Остановись прохожий!

Помяни мой прах. Я уже дома,

А ты в гостях. Спи с миром, мама.

 

     Теперь нам следует на время отступить от последовательности излагаемой темы для того, чтобы объяснить сверхсмыслы, содержащиеся в эпитафии. Я бы даже назвал их умолчанными, скрытыми от беглого сознания, смыслами.

№ LXIV. Не ходи прохожий,

Не топчи мой прах,

Я у себя дома,

А ты еще в гостях.

Итак, если «не топчи мой прах», и если я при этом обладаю голосом, способным сказать тебе « не ходи прохожий», значит, «дом» мой там, где я лежу, но и кругом, где я  дома. Собственно, отчего имею я право требовать от тебя «не топчи мой прах»? Оттого имею такое право, что я тот же человек, как и ты, который так же в свое время ляжет, и тоже будет требовать « не ходи прохожий», ибо, даже и после смерти никто из нас не перестает быть человеком. Коли так, то, что значит, для бывшего смертного быть дома? Быть в неосязаемом, в тайном, в невидимом, ведь тоже означает для него быть дома! У мертвого другой язык, другое осмысление действительности, которое как раз и включает тех букашек-таракашек и шум деревьев, ветра, составляющих, в том числе, и вашу жизнь!

Сначала о языке мертвых. Язык бывших смертных открыт, откровенен, менее табуирован и, как правило, называет вещи своими именами. По «правилу левой руки» он всегда находится в тени, оттеснен смыслом беглого сознания. Что остается у мертвого после смерти? Прах, по сути, кости. Тело истлевает. Как бы там ни было в костях бывшего смертного остается малая часть его истинного сознания. Вспомни Ездру. Язык этой капельки сознания соразмерен остатку: когда мертвый заявляет «я у себя дома», то это означает, что сознание его сохраняется не только в том, что у него осталось, но и в окружающем, которое для него тот же дом. Предостережение «не ходи прохожий, не топчи мой прах», значит, что живой хоть и способен уничтожить, растоптать кости бывшего смертного, но последний, все же обитает не только в них, но и в окружающем. Живой еще только в гостях или на языке бывших смертных – в костях, т.е. в теле, как последний его понимает.

Оттого совсем по-иному на языке бывших смертных звучат и строки некоторых эпитафий:

№ LX. Как много нашего ушло с тобой,

как много твоего осталось с нами.

То есть много твоего, связанного с тобой, осталось во сне, в снах [ осталось с нами – означает, осталось во сне, в снах, сном, снами – А.С.]

№ XIX. Спи родная, ты вечно с нами-

с сестрой и сыновьями. [ пребываешь снами, в снах пребываешь – А.С.]

№ XXVI. Трагически погиб наш сын,

Убит злодейскими руками

Но в сердце нашем ты всегда

И вечно с нами [ пребываешь снами – А.С.]

№ CLXIV. В сердцах людей оставил след

Своими добрыми делами,

Не говорим мы слово «нет» -

Мы говорим, ты вечно с нами [ пребываешь- А.С.]

№ XI. Всю теплоту, любовь и нежность

С собой родная унесла.

Тоска, печаль и горечь сердца,

Остались с нами навсегда.

Значение местоимения « нами», читаемое слитно с предлогом «с», более правдиво, без наносного сознательного: тоска, печаль и горечь сердца остались навсегда сном, снами, а реальная жизнь другая. Психогагически, по сути, это «сделка», заключенная с болью и ужасом. Таков «язык» мертвых, который переводим мы на свой живой язык. Однако, как же, исходя из эпитафии, понимают собственную реальность бывшие смертные?

Во-первых, многие надписи говорят о растворении, о присутствии бывшего смертного в окружающем. Вот примеры.

№ CXIII … Все сольется воедино:

И природа, и душа.

№ CLXXI. За них в лесах

Их песни птицы допевают.

За них в полях цветы венки совьют,

Они уходят вдаль – они не умирают

И в песнях, и в стихах своих живут…

№ XIII. Любимый сын не умирает,

Лишь рядом быть перестает.

№ XXXVII. Дорогие матери никогда не умирают.

Они просто перестают быть рядом.

№ CI. Все пройдет и исчезнет в туманах,

Горе, радость, мечты, неудачи,

Только звезды на лунных полянах

Будут так же цвести, не иначе…

№ CXXXIX. Живой легко тебя представить,

Но мертвой просто невозможно…

№ CLXXXIV. Ты будешь жить, земной покинув прах,

Там, где живет дыханье – на устах.

№ CCVII. Ты не ушел,

Ты просто вышел…

№ CCXL. «… И  нисходит к нам дрожа,

Ливень света.

Может, Димина душа

Рядом где-то…»

№ CCXLVIII.  Нет! Любимый не умирает,

Он рядом быть перестает.

( Ниже: )

Ты в каждой минуте дня,

Над памятью время не властно.

Более того, как и во сне, мертвый ощущает себя цельной сущностью:

№ LXXXI. Моя дорога – за горизонт,

Руками откину ветры встречные…

Летит за мной малиновый звон

И тихой печали тайны вечные.

     Действительно, ведь у того, что не существует, не может быть рук: « Руками откину ветры встречные». Как видно, природа ветра и природа бывшего смертного однородны, ибо, живые не способны ветер откидывать руками. Заметь, отчего-то мы считаем, что, если дым может растворяться в окружающем пространстве, то другое проявленное, не может в нем раствориться? К примеру, постепенное разрушение дома – есть фактически специфическое растворение в окружающем. При этом мертвый уже знает, куда ему следовать – «моя дорога – за горизонт». «Жизнь» бывшего смертного в эпитафии точно так же, как и реальная жизнь, представляется дорогой. Мы уже говорили, что на пути к этой «жизни» бывший смертный испытывает ряд превращений. Каковы же они?

Сначала мы разобрались, что превращения испытывают и образ, и подобие усопшего. Подобие истлевает в прах, но сохраняется могилой, а образ «улетает» на небо, за горизонт. Но здесь уместно задать вопрос: через какое время начинается это самое «улетание» за горизонт - сразу после смерти, либо, неопределенно позже? Мы выяснили: скрытый смысл эпитафии тесно связан со сном, со снами. В сновидении судьба бывшего смертного решается на сороковые дни после смерти ( см. примеры сновидений с зубами – Трактат: исследование сновидений). Хорошо, положим, «судьба» решена. Но сразу ли отправляется усопший туда, куда ему предписано? Очевидно, что, прежде, бывший смертный должен пережить «растворение» в окружающем, наполнить окружающее пространство собой. Но, когда же все-таки образ человека начинает жить в том месте, в котором ему предписано? Не терпится узнать.

 – Не спеши жить,- сказала Смерть. По всему видно, что так называемый «ад», по времени начинается раньше попадания в «рай». Сама эпитафия воспринимает потусторонний мир двойственным. Она делит его на мир у Бога и на иной мир. Сравни:

№ XCVI. Помяни, Господи,

Во Царствии Твоем,

Усопшего раба Твоего, Владимира,

И сотвори ему вечную память.

№ CIV Ушел от нас ты в мир

иной,

душой и сердцем всегда

С тобой.

№ CCXLI. Господи!

Дай утешение и обитель

Душе моей. Любимой Леди.

№ CLXXVII. И больше нет тебя-

И спишь ты мертвым сном

В стране, откуда нет ни вести, ни возврата…

В эпитафии дом у Бога - Царствие, о котором только помышляется, которое только желается, в то время, как иной мир, человек обретает сразу после смерти:

№ I. Песок сейчас - постель твоя!

Цветы и зелень – одеяло!

Спокойно спите, сыновья,

Чтоб солнце Вам

И там сияло!

№ CLXIII. Остановись прохожий!

Помяни мой прах.

Я уже дома. А ты в гостях.

Спи с миром, мама.

№ CIV. Ушел от нас ты в мир

иной,

Душой и сердцем всегда

с тобой.

№ LXVII. Прими усопшего, Господь,

В Твои блаженные селенья.

№ XXIX. Помилуй меня, Боже,

В Царствие Твоем.

№ XXV. Упокой, Господи, душу,

Усопшего раба Твоего, Владимира

И прости ему все согрешения

Вольная и невольная

И даруй ему

Царствие Небесное.

№ CLXXX. Господи! Упокой раба Твоего

Й дъже всй праведнiи

Оупокоеваются.

     При этом эпитафия утверждает, что к Богу не бывает опозданий:

№ CXLVI. Чуть помедленнее кони,

К Богу не бывает опозданий

[ Ср. у Вл. Высоцкого « Чуть помедленнее кони, чуть помедленней» - А.С.]

Таким образом, время попадания в Царствие Небесное не может опережать времени попадания в мир иной, ибо, кому назначено, тот в свое время и попадет. Что же, представляет из себя Царствие Небесное?

Дом у Бога – райская гладь, место, где в тиши и покое сохраняются праведные души, где над головою вечная радость, осененная надеждой на спасение, т.е. на возвращение во временность:

№ CXIV. 1. Радость въчная будетъ надъ

головою его!

2. Господи Иисусе Христе,

Осени его тихим светом спасения.

3. Спи с миром и моли Бога о

нас.

Что есть Спасение? Спасение есть воскресение, способность к новой жизни. Вместе с тем, иной мир- это, в том числе, и окружающее пространство:

№ CXIII … Все сольется воедино:

И природа, и душа…

Как видим, время от соития с природой- факта смерти до попадания в Царствие Небесное- может быть сравнительно неопределенным, длительным. Однако, что же происходит в этот промежуток с душой?

Перво-наперво, душа усопшего приобретает свойство летучести – сравнивается с птицей, с белым лебедем.

№ CCLVII. Улетела душа белым лебедем

Не в заоблачно синюю даль,

А к мерцающим ночью созвездиям,

На земле оставляя печаль.

Иллюзия летучести души поддерживается к тому же динамикой ее убываемости – душа сравнивается с яркой звездочкой.

№ CCXIX. Внезапно сердце биться перестало.

Всего лишь миг и нет тебя.

Но в памяти у всех ты

Яркой звездочкой остался.

Но почему, собственно, лебедь белый, а не черный, и звездочка яркая, а не тусклая? Неужели, только по аналогии с природным аналогом? Очевидно, не совсем, не только исходя из природной схожести. Дело в том, что подобные характеристики открывают еще одно свойство души – ее светлый оттенок, яркость, горение, - точно так же, как окружающий мир представляется светлым, белым светом:

№ LXXII. Померк без тебя белый свет.

Ночная погасла звезда.

Сегодня тебя с нами нет,

Но в наших сердцах ты всегда.

Иными словами, душа представляется светлой, а кончина сравнивается с угашением ночной звезды, т.е. с ожиданием рассвета. И это логично: ведь днем на небе ночная звезда не видна. Днем светит только одна звезда – звезда по имени «Солнце». В этом усматривается восточное влияние – поклонение солнцу.

Итак, душа сравнивается со светом. С каким светом? Со светлым оттенком цвета. Но разве свет есть лишь оттенок – цвет, свет только освещает? Отнюдь, свет есть и то, что дает тепло, то, что греет, - в этом заключена некая скрытая сила:

№ XXXI. Очей твоих неясной силою,

Вся жизнь моя озарена.

В оригинале вместо слова «очей» звучит «лучей» - см. Солоухин В.А. Стихотворения. – М.: Современник, 1982. – С. 305. : /Звучит, не жалуя, не милуя,// Мотив, знакомый издавна:// «Твоих лучей неясной силою// Вся жизнь моя озарена»//. Душа лучиста, как солнце, и эти лучи не только озаряют, но и имеют некую силу. Таким образом, под одним из свойств жизненности души смыслополагается физическое свойство – тепло:

№ CCIV. Луч твоей жизни погас

И не согреет он больше нас,

Жизнь стала бессмысленной

И пустой.

Ты ушел навсегда родной.

Не вернешься ты никогда и

На душе теперь всегда зима.

Что же это за яркая звездочка, которая не только светит, но и греет? Солнце! Заметь, во всей массе эпитафии по имени называется лишь одна звезда – Солнце, все остальные имеют общее название – звезды. Точно так же называется только один цветок – Роза, а все остальные именуются зеленью и просто цветами. Именно с солнцем увязывается посмертный путь души:

№ CXVIII. А в небе голубом горит одна звезда,

Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.

Кто любит, тот любим,

Кто светел, тот и свят.

Пускай звезда ведет тебя

Дорогой в дивный сад.

Как известно, в голубом ( т.е. в дневном) небе горит только одна звезда – Солнце. Эта звезда навсегда принадлежит бывшему смертному, который потому свят, что светел. В эпитафии Солнце одушевляется в ангела, который ведет душу по дороге в дивный сад, в тот потерянный, истинный рай, который человек утратил. Душа увязывается с солнцем не случайно, ведь она – порожденье огня:

№ CXCIV. Отзвучала гармония дня-

Замирают последние песни.

Ты, душа, порожденье огня

В наступающем мраке воскресни, [ т.е. зажгись огнем,

т.к. крес – огонь – А.С.].

Благородство и ум,

Доброта и огромная сила.

Мы помним тебя –

За любовь твою к жизни.

От мамы и брата.

Заметь, удивительное свойство людей – любоваться огнем, заглядываться на огонь. Мы любим смотреть на огонь. Откуда это?

Неужели, огонь, как и человек, обладает неким сознанием? Очевидно одно: прослеживается достаточно стойкая длительная связь человека с огнем и, как следствие, с солнцем. Боги огня- Агни, Ра, Вулкан. Славяне – дети солнца. Луна- солнце мертвых. Огонь-тепло-солнце- абсолютно специфические формы информационного обмена. В эпитафии есть Солнце, все остальные – просто звезды. С одной стороны, Солнце, как эдэмский Херувим, охраняющий путь к древу жизни, с другой, определенное средство для передачи и сбора информации. Тепло – специфическая форма обмена информацией. Понимаем ли мы, что есть Солнце? В этой связи, интересно проявляется « воспоминание о прошлом». Вспомни, Эхнатон – поклонение Солнцу. Потом Бернс: « А в небе голубом горит одна звезда». Следующая эпитафия: /Пусть Солнце вам и там сияет//. Наконец, Виктор Цой – звезда по имени «Солнце». Заметь, как только Цой сознает, простирает руки на то, что есть Солнце, он гибнет. Вспомни, еще Дедала-Икара у Вергилия в «Метаморфозах». Подобное радуется подобному. Таким образом, мы выяснили однородную природу живой души и огня через Солнце. Однако, зачем мы это затеяли? Чтобы проследить посмертный путь души бывшего смертного. Мысль: почему по православной традиции покойника кладут в гроб лицом вверх, а не вниз, не на бок, не еще, как-нибудь? Тем более, в гробу покойник никуда еще не направлен. Ведь у него же ни глаз, ни живого разума нет. Объяснение относительно могилы, с точки зрения религиозной, понятно: это символизирует земной путь человека от запада жизни к востоку вечности! Но это символичное смыслополагание, т.е. не прямое. А какова реальность? Что нам известно о том, насколько солнечные лучи «проникают» в предмет, именно, когда падают с запада на восток? Какой существует информационный обмен, с точки зрения информации, между тем, что истлевает, растворяется, испаряется, и тем, что сохраняется в могиле? Крайне тонкая связь, едва-едва уловимая. Но ведь мы отмахиваемся от нее, как от надоедливой мухи, неспособные в полной мере ее раскрыть. Впрочем, продолжим следовать нашей теме.

Итак, подобное радуется подобному. Душа стремится к солнцу, притягивается им. Но приближаясь к светилу, душа не сгорает, а «очищается», становясь светлой, прозрачной. Что значит, очищается? В буквальном смысле, в душе бывшего смертного «сгорает» память. У души «сгорает», «забирается» память, как информация, как способность управлять событиями. Память, одна из составляющих Вечности. После «сгорания» памяти душа обретает свойство кристальности, прозрачности, чистоты:

№ CXIX. Не нужно слез, ее душа святая,

В сиянье дня небесного парит,

И ангелы ее по кущам рая,

Ведут туда, где радость лишь царит.

Но образ жив, ее души кристальной

Не умерли прелестные черты.

Другими словами, душа становится прозрачной, как кристалл, и только после обретения данного свойства получает статус святости, отражаясь в Вечности. Странная мысль: вечность-зеркало, либо батут, способная вернуть человека обратно, на некую дорогу. Образ души остается живым, прелестные черты не умирают, а кристаллизуются в окружающем мире. Жизненный свет, излучаемый человеком, меркнет, но совсем не гаснет, - вечность проецируется в окружающее пространство:

№ CXCI. Прекрасное творение Господне!

Любимая сестра, мать, дочь, супруга!

Твой дивный свет померк для нас

Сегодня,

Но в вечности мы обретем друг друга.

Очевидно, что в таком понимании процесс очищения памяти, души огнем и служит тем адом, который наступает раньше попадания по предназначению. Поскольку память «сгорает», постольку бывший смертный не может вернуться обратно – он просто не помнит куда, к кому, зачем. И еще неизвестно, что лучше для грешной человеческой души: отправиться в ад и очиститься, чтобы надеяться потом на возвращение во временность, либо, кануть (упасть) в Вечность, т.е. уже никогда не вспомнить куда, к кому, зачем.

Причем, заметь, что в памяти, в сердцах живых, в «разграбленном» доме навсегда поселяется только светлый, очищенный до кристальной прозрачности образ, но никогда грязный, нечистый – грешный образ не находит дома в сердцах живых:

№ CXLII. Наш дорогой Николай,

Твой светлый образ

Навсегда останется в наших сердцах.

№ CCI Тебя как собственное сердце

Нельзя забыть и заменить.

( Далее, с обратной стороны надгробия:)

Была ты молода, красива, весела,

Вот только жизнь промчалась скоротечно!

Но в моем сердце, памяти, душе

Твой светлый лик

Останется навечно!

№ CCXII. Спасти тебя никто не смог,

Ушел из жизни слишком рано.

О светлом образе твоем

Мы будем помнить постоянно.

Вспомни, в надгробном портрете мы ни разу не встретили злого, отвратного выражения лица. Лик бывшего смертного изображается строгим, выразительным, грустным, усмехающимся, веселым, но никогда злым, недобрым. Таким образом, на надгробии пишется «чистый», «омытый» образ усопшего, хотя, ведь родные могли бы предложить портрет с другим, с неприятным выражением лица – такого никогда не встретишь на наших кладбищах. Заметь, к тому же, что вечная память об усопшем потому святая, что светлая:

№ CCL. Жизнь твоя – яркое мгновение,

Кончина безвременна и трагична.

Вечная светлая память тебе,

Наш любимый, родной человек.

Любим, помним, скорбим…

№ VII. Ты для нас – святая память.

№ XLV. Мы без тебя, как без зари, отец,

Хотя и та, когда-нибудь да тает.

Но если б знал ты,

Сколько есть сердец,

В которых память о тебе святая.

     Память о бывших смертных – спасенье для живых:

№ L. Так Бог велел или судьба,

Что в 23 ты умерла,

Ведь светлым лучиком была

Для всех, кто знал тебя тогда.

Теперь в груди горит у нас

Незаживающая рана.

Спасенье – память о тебе

Любимая, родная Жанна.

     При этом не просто память, но живая память, которая сохраняется исключительно в любящих сердцах:

№ CVIII. И до конца пребудешь ты живым

В сердцах у всех, кем нежно ты любим.

№ CCVI. Нет и сейчас передо мною ты,

Встаешь красивая и молодая.

Люблю тебя и годы, пролетая,

Не тронут в памяти

Твои черты.

№ CCLV. Ты ушел из жизни

Слишком рано,

Нашу боль не выразят слова.

Спи, родной,

Ты наша боль и рана

Память о тебе

Всегда жива.

     Именно в памяти любящих сердец образ бывшего смертного остается живым и нестареющим, каким был при жизни:

№ CCXXXIV. Жизнь коротка, мы гости на земле…

А истина – любовь и бесконечность…

Спи мирно и спокойно в тишине

Память о тебе не канет в вечность.

№ CCXXXVIII. Ты не вернешься,

Не оглянешься,

Не станешь мудрым и седым

Ты в нашей памяти останешься

Всегда живым и молодым.

№ CIX. Погиб ты трагически,

Сын мой родной

Но в любящем сердце

Всегда ты живой.

№ XXXIII. Пусть дни идут,

Пускай летят года,

Десятилетья мчатся чередою.

Ты в памяти останешься всегда

Красивою, веселой, молодою…

№ XXXIV. Погибла трагически дочь ты моя,

Но в любящем сердце всегда ты жива.

№ LXV. Все изменяется в жизни с годами,

Даже Вселенная старится с нами,

Ты ж не изменишься,

Будешь ты прежним,

Самым любимым, добрым и нежным.

№ LXXXVIII. Никогда не сгладит время

Любовь и память о тебе.

№ CXXIV. Cпи, любимый мой,

Я всегда с тобой.

№CLXI. Любимой ты была,

Любимой ушла,

Любимой и останешься навсегда в наших сердцах.

Итак, мы выяснили, что память имеет свойства доброты и любви, живет в любящем сердце и не стареет. Именно такая омытая, чистая память – «память-дождь», кристаллизованная и прозрачная- «память-снег» не может упасть, кануть в Вечность:

№ CCXLIII. Летит, не умолкая,

Память дождь,

И память снег летит,

Летит

И пасть не может.

Эта чистая и прозрачная память о душе остается парить в окружающем пространстве:

№ CXIX. Не нужно слез, ее душа святая,

В сиянье дня небесного парит,

И ангелы ее по кущам рая,

Ведут туда, где радость лишь царит,

Но образ жив, ее души кристальной

Не умерли прелестные черты.

     Таким образом, чистая душа служит отражением святости, прекрасного, - Божьей красоты:

№ CCXLIX. ( с обратной стороны памятника):

Так будь же зеркалом у Бога

И, очищаясь, отражай,

Иначе красоты не трогай,

Не создавай, не искажай.

     Какое еще свойство вечной памяти открывает нам надгробная надпись? Доброе и любимое имя является, в том числе, составляющей вечной памяти:

№ CLXXII. Те, кого отличают боги,

Живут недолго,

Но доброе и любимое имя

Живет вечно.

Очевидно, что в этом свойстве вечности проявляется восточное влияние. Сравни: Саади из книги «Бустан»: О справедливости, мудрости и справедливости. Поучения Ануширвана, когда он умирал, Хормузу, своему сыну: Никто не вечен в мире-

- все уйдет.

Но вечно имя доброе

Живет.

См.: Родник жемчужин: персидско- таджикская классическая поэзия. – М., 1979.- С.380.

Хотя эпитафия и утверждает, что на земле вечны духовно-чувственные вещи, но разве могут они быть вечными, если не относятся к одушевленному лицу:

№ CCXXVII. Жизнь коротка,

Лишь скорбь, любовь

И память вечны.

№ CCXVI. Ход жизни

Очень быстротечен,

Ты просто следуешь судьбе.

Пусть на Земле

Никто не вечен,

Но вечна память о тебе…

Если духовно-чувственные вещи не принадлежат единичному лицу, то они сродни одиночеству, которое та же смерть. Вспомни, каторга не там, где труд, каторга там, где труд не соединяет одного человека с остальными людьми:

№ CCXLVII. Жизнь коротка – память вечна.

Почему ты так рано ушел от нас…

Почему ты оставил меня одну…

Одиночество – это та же смерть.

№ XXXV. Первое слово сказал я

Простое – мама.

В нем сокровенное все и святое – мама.

     Не сознавая этого при жизни, после смерти человек обретает единичность, отделяется от общей массы людей, по сути, становясь Чудом Единого. Оригинальные строки Жуковского «были» не означает потерю, а некую игру в прятки – « с благодарностью были» и вот-вот найдутся. Заметь, при этом говорится не об одном мертвом, а о неопределенном круге лиц, которые «были». Таким образом, незнакомые люди появляются в эпитафии, как в сновидении, как бы ниоткуда:

№ LXXVII. Не говори с тоской: их нет.

А с благодарностью: были…